Архимандрит, радуясь благополучному окончанию этой встречи и явной благодати, посетившей императора после их полуторачасовой беседы, в приподнятом состоянии отправился к митрополиту Серафиму, который узнав о всех подробностях его разговора с Александром I, крепко обнял Фотия и горячо поблагодарил его за то, что он не побоялся довести до царя всю боль Русского народа и Русской Православной Церкви за творящееся в имперских верхах мракобесие.

Итогом данной судьбоносной встречи архимандрита Фотия и императора Александра I стал подписанный и переданный последним на исполнение министру внутренних дел империи В. П.Кочубею 1 августа 1822 года «Указ об уничтожении масонских лож и всяких тайных обществ», под страхом наказания запрещавший на территории России деятельность такого рода организаций и состояние в них государственных чиновников всех рангов и снятие в 1823–1824 годах (после последующих встреч архимандрита и императора, на которых последнему была предоставлена дополнительная, компрометирующая масонство, информация) с государственных должностей всех уличённых в принадлежности к масонским ложам и не выполнивших запрещавший их деятельность императорский указ руководителей (даже тех, кто принадлежал знатным дворянским родам и входил в круг его личных друзей). Что же касается выявленных масонов-иностранцев, то все они были немедленно и навсегда высланы из Российской империи…

Внимательно прочитав этот отмеченный отцом текст в переданной дядей Гришей книге и как следует поразмыслив о его содержании, Сергей, первым делом, направился к своему школьному учителю истории – Евгению Николаевичу Сутормину, на редкость доброму и много знающему пожилому человеку, которого любили, без исключения, все ученики их школы.

Сутормин, уже зная о постигшем Смирнова горе, сначала принёс ему свои искренние соболезнования по поводу гибели отца и лишь затем, усадив несчастного паренька за стол с чаем и печеньем, напрямую спросил своего недавнего ученика о том, что привело его к нему.

Сергей, не скрывая нетерпения и не вдаваясь в излишние, на его взгляд, подробности, попросил своего бывшего учителя немедленно рассказать ему всё, что тот знал о масонах.

Евгений Николаевич, конечно, сильно удивился странному интересу Смирнова к этой тематике, но, будучи глубоко интеллигентным человеком, не стал расспрашивать последнего о причинах, побудивших его к выяснению данного вопроса, и, без лишних слов, подробно рассказал Сергею наиболее известные исторические факты о мировом масонстве, в целом, и российском масонстве, в частности.

Он поведал ему, что масонство или, как его ещё многие называют – франкмасонство, является, по сути, огромным транснациональным общественным движением общей численностью порядка четырёх миллионов человек, умело сочетающим в своей идеологии самые разнообразные эзотерические, религиозные и естественнонаучные представления.

Из этих четырёх миллионов адептов масонского движения ныне, по его мнению, примерно три четверти являются гражданами США и Великобритании с их сторонниками в других странах мира, а одна четверть – гражданами Франции с их разбросанными по всему свету единомышленниками и независимыми от «французских» и «англо-саксонских» масонских течений прочими гражданами самых различных государств, имеющими свои собственные «модернистские» идеологии.

Со слов Евгения Николаевича, самое первое масонское общество было официально создано в Англии ещё в далёком 1717 году. «Масоны» или «франкмасоны» (в переводе на русский – «вольные каменщики») были напрямую обязаны данным своим названием старинной «Гильдии каменщиков» – первой закрытой профессиональной организации, действовавшей, в тот период, на английской территории.