— Привет, Катти, ой, что это у тебя? Ждем делегацию? Будешь цветами обставлять? — Дария вылетела из-за поворота, нагруженная папками, и тут же пристроилась рядом с Илзе. — Поможешь донести? У тебя сегодня что-то не то с расписанием, его по табло нет. Ни одного урока.

— Здравствуй, Дария, — прохладно ответила Илзе. — Ключ мой, я решила остаться. Переезжаю в одноместный дом. Это единовластное решение ректора Лармайера.

— А, ну оно и правильно, когда еще пользоваться юностью, как не в молодости? Эх, будь я на твоем месте, я бы развернулась. Но мне род позорить нельзя. Кстати, слышала? Тот мальчик, что выпал через червоточину возле института, ну ты с ним еще общалась? Повесился, представляешь? Вот поганец, теперь у пансионата будут проблемы. И с чего вдруг? Не понимаю.

— Прости, мне в другую сторону.

— А ну ладно. Я приду посмотреть, как ты обустроилась, подскажу. Ты не стесняйся, спрашивай, чего не знаешь!

Мисс Эртайн привычно вылезла из окошка, благо первый этаж. И, пройдя сквозь покорно расступающиеся кусты сирени, села на любимую скамейку. Мальчика она помнила хорошо. Симпатичный. К горлу подступила тошнота, может ли так быть, что кто-то еще рассмотрел его?

Илзе потрясла головой. Нет-нет, там наверняка что-то другое.

— Катти? Я видел, как вы отважно выпрыгнули из окна. — Мистер Данборт появился как нарисованный волшебной краской. Неожиданно и неприятно.

— Меня зовут Илзе, мистер Данборт, или мисс Эртайн, куратор Эртайн, — отчеканила она, пользуясь тем, что рядом никого нет. — На крайний случай, «эй ты, грязнокровка» тоже работает.

— Вы меня, признаться, удивили сейчас. Так отчего же вы так сиганули вниз? Позвольте присесть рядом.

Илзе немного сдвинулась, и как только Данборт уселся, проворно отсела на другой конец скамейки. Глава Совета Попечителей — фигура слишком значимая, чтобы гоняться за грязнокровкой по всей скамье.

— Юноша из моего мира повесился в пансионе, — тихо произнесла Илзе, — меня это напугало.

— Отчего же? Он был глуп. — Данборт пожал плечами. — Я не слишком в курсе, но вряд ли кто-то его к чему-то принуждал. У нас гуманное общество. Мне непонятны рефлексии пришедших. Вы так страдаете, но ведь у нас нет войн, драк, убийства настолько редки, что люди бунтуют, не желая кормить полицию.

— Я не знаю. — Илзе не собиралась дискутировать, отстаивать свою точку зрения. Мечтала стать серой, невзрачной и пропасть из поля зрения Данборта. Но все же не удержалась от возражения: — Но ведь недавно закончилась война.

Наблюдать за переменой лица Данборта было интересно.

— Это трагичная часть истории Иргарстона. И я, и все просвещенные эллы уверены — без войны можно было обойтись. Договориться миром. Но некоторым людям необходимо давать выход животной агрессии, вот они и спровоцировали Тримарр. Разумные, образованные эллы видят этот факт. Но вам, Катти, простительно его не замечать.

— Да, мне простительно, — криво улыбнулась Илзе. — Извините, мне пора. Сацебия должна зацвести, а удобрение еще не положено.

Она лопатками чувствовала взгляд Данборта, что помогало удерживать спину прямо. Прикусив губу, Илзе решительно направилась к жилому блоку — вещи сами себя не перенесут. И, не удержавшись, хихикнула — сацебия, надо же придумать. Как скоро глава Совета Попечителей поймет, что такого растения не существует?

Переезд занял много времени. Илзе даже не представляла, каким количеством дорогих сердцу мелочей она успела обрасти за три года.

Домик только казался небольшим. Просторная мансарда, кухня, объединенная с гостиной, и спальня. Есть небольшая терраса, скрытая за высоким кустарником. От дома до запущенной и заросшей сорняками оранжереи вьется дорожка, выложенная красным камнем. Оранжерея успокоила Илзе — хоть где-то оказалось не радужно, а значит, последствия нежданной щедрости ректора можно будет пережить.