Марина опешила, встала, отошла от сестры. Слышать такое было очень больно. Кажется, что Вадим уже обработал Алёну и настроил полностью на свою волну.

- А Вадим не сказал тебе, сестра, что предложил мне торговать собой, кувыркаясь с состоятельными клиентами из его клуба?

- Вадим не мог такого сказать, - отрезала Алёна.

- Ты мне не веришь?

- Вадим не мог так сказать. А, если он и на что-то такое намекнул, Марина, то ты сама виновата, ведёшь себя, как шлюха. Что же тебя удивляет, что и другие мужчины к тебе так же начинают относиться.

Марина отвернулась от Алёны и приблизилась к дверям. Она не любила показывать ни перед кем свою слабость, но сейчас слёз сдержать не смогла. Слова Алёны больно ранили, а грубить сестре, когда она в таком положении, Марина не могла.

- Мне пора, Алёна, - произнесла сипло Марина, едва сдержав всхлип.

- На правду обиделась? К своему бандиту бежишь? Вместо того, чтобы держаться от него подальше!

Марина горько усмехнулась, бросив беглый взгляд на сестру.

-Подальше - это от твоего мужа мне надо держаться.

-Что?

- Ничего. Я тебе позвоню вечером, думаю, что сейчас тебе необходимо успокоиться. А разговор со шлюхой-сестрой этому способствовать не будет.

Марина закрыла двери с обратной стороны и пошла прочь из клиники. Ноги понесли её на выход, пока не ощутила, как на лестнице врезалась в кого-то, крепкие руки обхватили её тонкую талию, прижимая к ширкой груди.

- Попалась, птичка! – услышала она мужской голос с хрипотцой, а потом нос уловил такой любимый аромат, который мог принадлежать лишь одному мужчине.

Уткнувшись носом в его плечо, девушка в голос заревела. Вот почему-то пока шла по коридору, держалась. Но, оказавшись в объятиях мужчины, поддержку и заботу которого чувствовала на протяжении последних нескольких дней, не выдержала. С ним можно не быть сильной, он, как та каменная стена, отгородит от всех бед, поддержит, поможет и защитит.

- Я так волновался. Куда ты пропала? – спросил Камиль, пытаясь оторвать её от себя, но Марина так сильно вцепилась пальчиками в его рубашку, что он оставил эти попытки. Пусть выплачется, выплеснет эмоции, главное, что она цела, что вернулась к нему.

Её слёзы рвали ему душу, меньше всего он хотел бы, чтобы его маленькая Колибри плакала.

- Прости, - сквозь слёзы улыбнулась она, оторвавшись от мужчины, глупо смотря на мокрое пятно на его рубашке в области груди, - я испортила тебе рубашку, - хмыкнула она, всхлипнув, пытаясь улыбнуться. Почему-то эта ситуация казалась ей какой-то нелепой и слегка комичной.

- Чёрт с ней… с рубашкой, - выдохнул Камиль и, подняв девушку на руки, понёс вниз.

- Камиль, я сама могу идти.

- А мне нравится тебя носить на руках, не противься, - говорил он, пинком толкнув входные двери.

Он принёс её на парковку, отпустил, облокотил спиной о машину, прижал к себе, а потом пристально посмотрел на неё, жадно впитывая каждую чёрточку, подмечая каждую эмоцию.

- Камиль! – выдохнула она.

- Потом, - произнёс нетерпеливо он, обжигая горячим дыханием её губы, жадно накрывая её рот своим. Марина мгновенно вжалась ещё сильнее в его тело и ответила на поцелуй с неменьшей страстью.

Камиль жадно мял, потом страстно принялся терзать её губы, слегка покусывая, даже причиняя боль, словно пытался проглотить, но Марине это нравилось, нравилась его необузданность, страстность и эта дикость.

В жизни она не переживала подобных эмоций. Наслаждение смешанное с покоем и невероятным чувством защищённости от всех и от каждого.

Жаркое пламя разгорелось в груди девушки, и оно не уменьшалось, лишь разгоралось всё сильнее и ярче, пробираясь всё глубже и глубже, достигая до самого сердца, заполняя его своим жаром, полностью поглощая.