– Ну, и где её взять, эту дубину?

Обратившись к соплеменникам, я понял, что, к сожалению, это бесполезно. Никто ничего не знал, не хотел знать и довольствовался малым. Наблюдая за повседневной жизнью своих соплеменников, я поражался их пофигизму и лени. Вот потанцевать, тряся голыми ягодицами, с узкой полоской листьев на заднице, и песни попеть – это да, а работать весь день – это нет.

Короче, пришлось мне самому бродить по окружающей саванне, с тремя помощниками, и искать подходящее дерево, чтобы соорудить себе дубину.

– Вы спросите, какого хрена я бродил не один? – ну так, уважаемые, в саванне тоже не кошки живут, а львы, из семейства кошачьих, а ещё гиены, гепарды и прочие антилопы гну.

А мне дубину надо рубать, ни на что не отвлекаясь, в смысле, вырубать, в смысле, искать, чтобы нарубить, или отрубить, в общем, сделать! Промучившись весь день, я нашел и притащил, вместе с моими подручными неграми, в деревню огромную ветку. Она была, наверное, от баобаба, или анчара, а может, от акации.

Скорее, от акации, потому что на ней были колючки. Их я не стал удалять, а наоборот, оставил. Вот крокодил-то обрадуется, то есть, оценит их остроту. За день, набродившись по саванне, я устал, как собака. Вернулся в деревню, а там, как и всегда, все сидят и песни поют, либо спят, негры… блин.

Пришлось вспоминать службу в погранвойсках и выгонять всех на построение.

– "А не хрен спать, когда я злой", – да и дисциплина полезна, как ни крути. Бросив колючую ветку возле своей хижины, только по недоразумению называвшуюся домом, я отправился на вытоптанную площадку, в центр деревни, куда согнал всех её жителей своим кривым копьём.

Но, к этому времени на деревню спустилась ночь, и негров невозможно было различить и посчитать во тьме, чёрное на чёрном не видно! Да и сколько их всего должно быть в стою, я не знал. Поругавшись, я разогнал их обратно по хижинам, решив пересчитать завтра, чтобы знать своё истинное поголовье.

А то придут, блин, конкистадоры, а я и не знаю, скольких своих соплеменников смогу обменять на ружья, да и про цены надо узнать. Наскоро похлебав опостылевшее мне варево из маниока и пожевав непонятные семена, я завалился спать в вонючей хижине.

Кстати, её отвратительный запах, привлекавший полчища насекомых, меня уже изрядно достал, и утром я собирался основательно её вычистить, с помощью местных женщин, а потом построить новую. Проснувшись рано утром, я заорал на всю деревню: «Подъём». Правда, по-русски, отчего никто меня не понял, на их наречии такого слова просто не было.

Перейдя на язык соплеменников, я добился просто испуганных возгласов, и всё. Плюнув, пошёл делать дубину. Работая ножом, я выстругал довольно приличное древко, увешенное массивным, но корявым, набалдашником. И даже умудрился сохранить целыми несколько шипов на нём. Полюбовавшись на это произведение искусства, решил опробовать свое орудие в деле.

И на чём же мне испытать свою дубину? Ага, конечно, на бывших жёнах. И я, с самим решительным видом, направился их искать, попутно выгоняя пинками всех воинов, которые были в селении, из уютных хижин. Посмотрев на их чёрные, перекошенные от недовольства, рожи, я приказал всем идти на край деревни, тренироваться с копьём.

Найдя старух, которых мне услужливо спихнул старший вождь, я дико захрипел, размахивая дубиной, и бешено вращая вытаращенными черными глазами. Изрядно напугав, отправил этих бабок к своей хижине, наводить там порядок.

И пока старые чёрные клячи, то есть, мои прыткие жёны, в диком ужасе, пытались скорее добежать до хижины, я, вне себя от злости, стал выгонять остальных негров из-под навесов, которые они использовали в качестве жилья. Собрав всех жителей деревни, я погнал их снова, как и ночью, к большой площадке, вытоптанной в центре селения.