Ничего не вижу вокруг. Только темноту. Спасительную.

Не хочу возвращаться оттуда.

Не хочу...

Два часа спустя я покидаю дом своего мужа, не оглядываясь. В чёрном траурном платье и с Чили на руках. Фати влила мне в глотку очередное варево, наверное, придуманное на тот случай, когда нужно забрать у человека волю и все силы.

Мои руки и ноги ватные, а в голове пусто. Как и в сердце. Там у меня пустыня. Выжженная. Вытоптанная.

Лицо моего отца недовольное.

Мне плевать.

Я не взяла с собой ничего. Ничего из своих вещей. Они не мои. Как и этот дом. Как и его хозяин.

7. Глава 7

Две недели спустя...

Все знают, что на рабочем столе моего отца красуется коллекционный религиозный двухтомник, который ему подарил один очень уважаемый в городе человек в знак почтения. Мне к этим книгам с детства прикасаться было запрещено. Даже пыль с них стирали строго по расписанию. Я бы и не стала к ним прикасаться. Они большие, тяжёлые и унылые. Там нет картинок. Да, я всё же заглянула внутрь. Однажды.

Я не знаю, что толкает меня на эти поступки. Какие-то потусторонние силы, наверное? Тогда мне сильно досталось…

Я не простила. Это всего лишь книги. Старая рухлядь. Если… если у меня появятся дети… я буду позволять им… всё-всё…

Мои дети…

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, прогоняя ком, сдавивший горло. Дышу так минуту, а может, больше. Сейчас я справляюсь гораздо быстрее, чем неделю назад. На этой неделе я другая. Другая Мира. Я перестала понимать, что вокруг меня творится. Я просто делаю то, что хочется, не думая о последствиях.

Всем плевать.

Я невидимка…

Да, невидимка.

Меня будто не существует. Я обнаружила это недавно. То, что без своего…

О нет… это имя нельзя называть… только… не произноси…

Без… НЕГО меня будто нет. Сама по себе я никому не интересна. Сама по себе я не представляю никакой ценности. Вообще! Я не думала, что такое возможно. Он… расторг наш брак… отказался от меня… самым позорным способом. Самым унизительным.

Нет унизительнее способа отделаться от жены, чем расторгнуть брак с ней. Вернуть её домой. Бесполезную.

Об этом знают ВСЕ! Весь город! Будто они не знали раньше, что я ему не нужна... что я для него никто...

Я… бракованная. Никому не интересная. Никому не нужная.

Он просто… вышвырнул меня из своей жизни…

Шлёпаю себя рукой по здоровой щеке. И ещё раз. И ещё разок. Я не могу постоянно плакать. Я противна сама себе. За то, что каждый вечер, выключая свет и ложась в постель, мечтаю проснуться... дома...

Марат Джафаров... я тебя ненавижу...

Покинь мою голову!

Убирайся!

Когда… мой отец понял, что я ничего не знаю о его делах… был зол. В ТОТ день… он допрашивал меня до самой ночи…

Мучил-мучил-мучил…

Давил, угрожал… бесконечными вопросами… я не стала бы делиться, даже если бы знала хоть что-нибудь!

Но я ничего не знаю!

НИЧЕГО!

Ничего не знаю о человеке, с которым прожила четыре года! Каждый день. Каждую ночь. Либо с ним, либо в ожидании его.

Ничего не знаю, кроме его вкуса и его запаха. Его голоса. Чувства защищенности и бесконечной борьбы с самой собой!

Мой отец сказал, что я главное разочарование в его жизни. Я сказала, что думаю о нём так же. Он велел мне… закрыть рот… а я... я посоветовала ему сделать то же самое, за что получила по лицу тем самым двухтомником.

Я ушла в тот же день. Не взяв ничего, разумеется, только Чили.

От раската грома, сотрясшего помещение, потрескивает лампочка под потолком. Дёргаюсь и открываю глаза, ловя своё отражение в карманном зеркальце. Осторожно наношу мазь на припухшую скулу и отёкшее веко.

Звон дверного колокольчика привлекает моё внимание. Захлопываю зеркальце и выглядываю из-за барной стойки.