Лучше пока займусь навигационными картами, погодными сводками, проверю груз и сам поищу эту треклятую протечку. Задержка может влететь нам в денежку. Придётся серьёзно поднажать, чтобы уложиться в сроки.

Благо у меня ещё осталось три «винджаммера» – тубуса с ветрами, так что после ремонта можно будет ускориться. С другой стороны, эти игрушки слишком дорого стоят, и пока не известно, что выгоднее: пустить их в дело или немного потерять за просрочку.

И на берегу, чтоб его, придётся действовать осмотрительно. В идеале мне стоит забраться в тайник и отсидеться, пока не уберёмся подальше от баронской вотчины, но посылать вместо себя Войко не стоит: когда дело доходит до финансовых вопросов, его язык тут же приобретает пару лишних костей. Переломить пополам берёзку ему проще, чем сбить цену на аренду портового крана.

Радек – другое дело, но этому пройдохе я не доверяю, он простился с сухопутной жизнью в надежде разделаться с карточными долгами: не выплатить, а просто смыться.

Демира посылать нельзя: после войны с Мурадой к её выходцам относятся подозрительно, а за любые остроты в свой адрес, сын отставного янычара может схватиться за доставшийся в наследство кылыч.

Эмил – существо тихое и безропотное, он не то что рта с посторонними не раскроет, но и в глаза лишний раз не посмотрит, будет стоять перед чинушей, мямлить под нос и мять шапку. Сказываются годы крепостного состояния и работы бурлаком.

Я завалился на тахту и сунул руку под голову.

Да и не могу я ударить в грязь перед своей командой. Одно дело, забираться в подпол на днёвку, прячась от солнца, как полагается нормальному вампиру. Совсем другое – показать такой же страх перед невесть кем. Никого, за исключением Бронислава, я не посвящал в свои обстоятельства, хотя ребята, безусловно догадываются, что я в бегах. Но даже убегать следует с достоинством, а не ныкаться по щелям, как трюмная крыса.

После ужина мы снялись с якорей и привелись к ветру. Над головой широким куполом раскинулись созвездия, волны мягко шелестели, за кормой оставалась пенящаяся полоса кильватера. И пока ветер изгибал полотнища наших парусов, я рассказал Войко про встреченную в лесу рыжую девчонку.

– Ты серьёзно не слышал, как она подходила? – покосился тот, вставляя очередную вымбовку в шпильгат. Радек, готовивший тем временем швартовы, тоже усмехнулся себе под нос, но глаз на «кэпа» не поднял.

Я поморщился:

– Представь, не слышал. Шум водопада забивает. Учуять соплячку мне тоже не довелось: запах оленьей крови прямо на лице немного отвлекал. Да, да, беспечно с моей стороны. Нужно чаще глазами пользоваться и реже погружаться в пучину сугубо личных ощущений, – пожалуй, это я лишку добавил. Им же не понять восторга хищника, нагнавшего добычу.

– Ты ведь её не тронул? – старпом проверил ход барабана.

Теперь я почти оскорбился.

– О, безусловно, высосал каждую капельку из тоненьких венок и под ёлочкой схоронил. Нет, Бронислав, за кого ты меня принимаешь? Зачаровал да отпустил.

– А от твоего чаровничества у неё мозги не размякнут, как у того бедолаги?

– Долго ещё упрекать собираешься? С Гостомыслом я переборщил, каюсь. Но старикашка сам напросился! Всё возьми да возьми его юнгой – у нас тут не богадельня. С девчонкой я обошёлся аки с блюдцем фарфоровым. И не надо на меня так смотреть! Я коснулся её разума с лёгкостью страусиного опахала, ничего этому рыжику не сделается.

* * *

Нова-Затока, прямо скажем, роскошью не блистала. Типичный minderstädte, в Варнахаре и Клодхарии такие называют flecken, в Альбертине – marktgemeinde, а здесь – местечко. Провинциальный городишко с торжищем, которое помогает ему совсем не загнуться. Местные живут рыбалкой и лесными промыслами, сбывая дары природы за весьма умеренную плату всем, кто не погнушается навестить их пристань, да отстёгивая причитающееся своему барону.