Важным человеком оказался не кто иной, как сам государь император. Александр III любил иногда прикинуться простачком, эдаким «мужиком в короне», как прозвал его, будучи еще кронпринцем, германский коллега Вильгельм III[1]. Вот и сейчас он хватил за здоровье молодых несколько рюмок, после чего позволил себе расслабиться, много шутить и даже немножечко волочиться за дамами, благо что императрица Евгения по нездоровью не смогла посетить бал.

Впрочем, все мало-мальски знавшие царя были прекрасно осведомлены, что это всего лишь маска. Его величество, как и большинство гроссов, мог запросто перепить взвод гусар, оставаясь при этом в полном сознании и твердой памяти.

– Что, брат Мартемьян, – с обезоруживающей фамильярностью обратился он к жениху, – небось рад до смерти, что отхватил эдакую красавицу?

– Я счастлив! – ничуть не покривил душой Колычев.

– Николаша хотел прилететь, да обстоятельства не позволили. Надеюсь, ты не в претензии?

– Как можно, ваше величество!

– Ну-да, ну-да… Странный ты все же.

– Отчего вы так думаете?

– Ну как же. Уговорил наследника просить наместничество в Желтороссии, а сам с ним не поехал. Другой бы из штанов выпрыгнул, чтобы стать его советником, а паче того наперсником, а ты здесь остался…

– Дел много, ваше величество! К тому же мы с Николаем и без того друзья. Если ему понадобится помощь, я всегда готов. Но сейчас, полагаю, ему больше всего необходима самостоятельность.

– А если напортачит? – нехорошо прищурился император.

– Не ошибаются только те, кто ничего не делает, – пожал плечами Март. – Отрицательный опыт тоже нужен.

– Ну не скажи. Ты вот еще ни разу не ошибся. Даже зло иногда берет…

– Увы, ваше величество. Безгрешен один Господь, да и то…

– Богохульствуешь? – почти обрадованно сверкнул глазами Александр.

– Как можно-с! Просто читал про открытия палеонтологов. Бог создал динозавров, а я едва не позволил растащить наследство деда.

– А я слышал, что ты все это ворье поприжал!

– Если бы. Самые главные от меня ускользнули.

– Ты, верно, про Полякова? – хмыкнул царь. – То не твоя печаль. Поверь, строже меня не накажешь. Он теперь по всему миру деньги собирает, чтобы кредитовать наш Дальний Восток, причем под самый мизерный процент. Это для таких, как он, хуже смерти. Да к тому же он хоть и сукин сын, но наш. Понимаешь?

– Понимаю. Значит, то, что он украл у меня, вернуть не получится?

– Ну что ты за человек, Мартемьян, – с досадой вздохнул император. – Ты ж и без того богаче меня, а все мало! Ну нельзя у Полякова просто так все конфисковать. Не поймут нас на Западе, черт бы его драл!

– Это вам Александр Лазаревич рассказал?

– То есть я сам, по-твоему, ни черта не понимаю? Ладно-ладно, не делай такое честное лицо, я по ауре вижу, что угадал… Претензии твои хоть и не принимаю, но… можешь считать, что негодую вместе с тобой. Просто не время сейчас. Однако обещаю, ты внакладе не останешься. Через его банк будет финансироваться много разных проектов. И при любом раскладе значительную долю заказов получит ОЗК, а стало быть, ты!

«То есть он еще и заработает», – подумал про себя Март, но вслух сказал:

– С паршивой овцы хоть шерсти клок.

– Не такой уж и клок! – деланно возмутился царь, после чего расплылся в улыбке и добавил: – Считай это моим свадебным подарком!

– Кто тут говорит о подарках? – как будто из ниоткуда возникла новоиспеченная мадам Колычева и, заметив государя, очаровательно улыбнулась. – Ваше величество…

– Чаровница наша! – расплылся в улыбке Александр, после чего обернулся к жениху и шутливо погрозил пальцем. – Ах ты, разбойник! Похитил самую прелестную фрейлину нашего двора и в ус не дует!