…

Бочковатую тушку микроавтобуса выносило со встречной прямо на мой Крузак не оставляя сомнений – удара не избежать. Метеором по небосклону пронеслась мысль о том, как же хорошо, что беременная Полина не поехала сегодня со мной, отказавшись от приглашения друзей.

Картинка замерла, как на стоп-кадре. Через лобовое отчётливо видно водителя – рот искажён криком ужаса, лицо серое от осознания ситуации. Такое же серое, как сам микроавтобус, как снег на полях вдоль дороги.

Всё опять приходит в движение, резко ускоряется, заставляя сжиматься в ожидании смертельного столкновения, но его всё нет, а картинка расплывается, теряет фокус, наливается сочной яркостью.

Всё, конец? Это и есть тот самый коридор, за которым точка невозврата? Мне туда? Яркий, бьющий в глаза до рези световой поток – зовёт и пугает одновременно.

Открываю глаза. Лоб в крупных бисеринках пота, а тело колотит мелкая дрожь. Сажусь на постели, несколько раз глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться. Остатки видения мешают полному пониманию, где я и почему нахожусь именно здесь, но мозг уже начинает интенсивную деятельность, перерабатывая доступную ему информацию.

Солнечный свет льётся через широкое окно, щедро заливая спальное место, на котором я вчера вечером и вырубился. Отчаянно слепит глаза. Именно яркий свет из окна и стал виновником сюжета, увиденного мной то ли сна, то ли видения.

«Эх, будь то правдой…»

За панорамным окном – вид на луг и небольшую причудливо изогнутую речушку. Проталины в снегу выставили напоказ пучки прошлогодней жухлой травы, которая совсем скоро зазеленеет и пойдёт в буйный рост. На реке ещё стоит лёд, зима не спешит отдавать водоём, успевший промёрзнуть почти до дна. В бирюзовом небе едва заметный росчерк – косяк гусей, возвращающийся домой. Давно пора, середина апреля, всё-таки. Умиротворяющая, чудесная картина – именно вид из окна в своё время и стал для нас решающим, при покупке этого дома. Полине очень понравился.

Часы над камином показывают десять, а значит снотворное действительно сработало, и меня попросту отключило. Головная боль, из-за которой я решился на передозировку – обычные дозы не действовали, стала заметно слабее и от неё теперь не хочется альпинистом лезть на стену, вполне можно потерпеть.

За эту пару недель, которую я затворником провёл за городом, моё самочувствие стало намного лучше. Разве что ещё волнами накатывали головные боли, но сознания от них, как в первые дни после выхода из комы, я уже не терял. Спать с каждым днём хотелось всё меньше, и я с удивлением начал замечать, что организм без стресса переносит постоянные ночные бодрствования.

Удивительно, но с уходом боли приходило какое-то необычное, новое для меня чувство. Как будто, я стал понимать глубже суть вещей и событий. Анализировать своё состояние я пока не решался, просто решив понаблюдать, что будет дальше. Хотя первые выводы напрашивались сами. Думаю, что состояние клинической смерти в котором я побывал перед комой, что-то сделало с моим организмом. Раньше мне доводилось слышать, казавшиеся сказочными, истории про то, как люди, вернувшиеся с того света, менялись и начинали удивлять окружающих и сейчас, судя по всему, нечто подобное происходило со мной.

На сегодня в моём списке дел звонок в компанию, нужно поинтересоваться у Ольги, как идут дела. Конечно, она уже не первый год в бизнесе, дело своё знает и с управлением агентством справится без проблем и подсказок, но одобрение и несколько советов никогда не помешают. Ей сейчас приходится непросто, учитывая, как неожиданно пришлось принимать должность, оставшись без помощи и поддержки старшего партнёра.