–Для приготовления пищи и мытья посуды берём из бочек, пропускаем через фильтр, наполняем специальные, цинковые баки. Отдельно воду греем для душа, для бани, для стирки – у нас две стиральные машины. Всё это на мне – я же завхоз. Ребята приходят усталые, грязные. Помоются, сменят бельё, покушают, наполнят термоса и, вперёд, на дежурство.

–Товарищ полковник, а вы говорили, только вы здесь с Синицыным и радист.

Фарафа замялся.

–Совсем забыл. Забыл про Бабкина. Голова кругом идёт от всего!

–Но я изредка, всё же, бываю на дежурствах. Чтобы не терять квалификацию, –заметил Бабкин, как бы оправдывая полковника.

–А бочки?

–Унёс отсюда. Вон, у канцелярии составил. Не могу в этом месте находиться один. Что-то давит такое. Не приятно, – виновато отозвался Бабкин.

–Тогда, – с удивлением заговорила Александра. – Получается, всегда кому-то выпадает к определённой установке ехать на дежурство одному?

–Да, – Фарафа совсем стушевался. Такой порядок нарушал инструкцию. Военные пошли на такое, чтобы сделать службу более комфортной. По-человечески понятно, но нарушение явное.

–А почему ваш зам Синицын не мог дежурить вместо завхоза?

–На центральном пульте положено дежурить двум операторам и связисту.

–Для завхоза вы смогли найти повод не исполнять предписание.

Фарафа напыжился:

–На пульте обязаны находиться два офицера – это важно. Нахождение оператора на дальних установка – всего лишь страховка. Я вам объяснял это.

–Вы, когда вам доложили про труп, что сделали? – спросил Фарафу Ваня.

– Связался с вч №№№, и сообщил об убийстве. Место накрыли брезентом, а труп перенесли в ледник – мне передали, что сначала передадут о происшествии в Москву, в секретное подразделение, а оттуда уже прилетят следователи. Я прикинул – долгая петрушка, потому приказал убрать труп в ледник. Специально гонять за трупом вертолёт не станут – мне прямо сказали, да и туман проклятущий…

–А кому вы сказали, что вертолёт сюда прибудет уже со следователями, не раньше, и труп заберут только после проведения расследования? – заинтересовался Загин. Можно было сразу определить круг лиц, которые могли, зная эту информацию, решиться лишить базу связи, чтобы развязать себе руки.

–Всем рассказал, – похоронил надежду Фарафа. – У нас была дружная команда единомышленников, и гибель одного, стала ударом для всех.

–Медведя мог привлечь запах крови, он обнюхал труп, убедился, что это не представляет для него интереса, разъярился, царапнул древесину, и ушёл , – попытался объяснить возникновение медвежьего следа Ваня Купчик.

Загин не согласился:

–Был бы медведь – он бы полакомился. Трупами мишки не брезгуют.

–Да, это не медведь. Это человек, – настойчиво повторил Фарафа. – Убийца. Медвежья метка – это, как сигнал зла.

–Чёрная кошка? – проиронизировала Александра. – Понятно оставлять фирменный след в большом городе. Здесь-то зачем?

–Всё тоже самое. Запугать. Лишить воли.

–Думаете?

–Зря иронизируете… Теперь пойдёмте к другому месту, – Фарафа повёл следователей к обитому проолифленной дощечкой домику. – Это случилось там, в самом помещении. У нас в таких домиках офицеры живут. Грубо говоря, живут, они же всегда на объектах. Один домик на троих, комнатки маленькие, но изолированные, тут у них кровати, шкафы, вещи.

Полковник достал из кармана ключ, и отомкнул маленький нависной замочек.

–Здесь же место проклятое. Я про Зло, – продолжал он рассказывать. – Проходите. Базу строили в дурном месте, чтобы местные жители носа сюда не совали. Таёжники – они тайги не боятся, всё выведают. А «дурные места», как дети, страшась, стороной обходят. Ну, и самое главное, космос отсюда, как на ладони. В давние времена здесь погибли медведица с медвежатами – охотники (из больших советских шишек) были пьяны, мать поймали, а медвежат на её глазах закололи и съели. Ну, там, шашлык, жаркое на угольях. Мать, сами понимаете, хоть и зверь, а есть мать, взломала путы, и ринулась на извергов, но была застрелена. С той поры, любой медведь, забредающий в этот район, становится одержимым. Жаждет убивать.