Однако моя последняя сентенция несправедлива. От появления страшилища, вознамерившегося нанести визит в Солнечную систему, нас не уберегут ни установленные на БСФ хлопушки, ни водородные бомбы, ни призывы ко всем богам, изобретенным человечеством за тысячи лет развития цивилизации. С этой мыслью надо смириться и попытаться спасти то что возможно.

В оперативно-тактический центр я добрался в сопровождении вчерашнего гориллообразного старшины, при появлении которого во мне проснулся комплекс неполноценности – дяденька был выше на полторы головы и наверняка весил на полцентнера больше. Интересно, откуда Бибирев берет эдаких мамонтов? Клонирует в особо секретной лаборатории, что ли? А может, это андроид последнего поколения? Люди обычно не вырастают до размеров колокольни! Хотя нет, от «искусственных людей» не пахнет потом и сигаретами, значит, все-таки homo sapiens…

Мы миновали длиннющий коридор жилого комплекса, остановившись у тоннеля пневмотранспортера. Вот тут меня проняло всерьез: едва я устроился в креслице прозрачной капсулы, как лепестки шлюза сошлись и болид ринулся вперед со скоростью пули, направившись в недра астероида. Ну чисто американские горки – мы неслись по узкому и полутемному коммуникационному каналу, проскакивали частые ответвления, несколько раз сверкнули яркие огни узловых терминалов, где можно было заметить фигурки людей. Затем капсула вошла в прямой как стрела коридор, направившись к ядру астероида. Искусственная гравитация ослабла, по моим ощущениям до половины стандарта: надо думать, для быстроты продвижения по каналу.

– Грандиозно, – выдохнул я, когда болид с шипением начал сбрасывать скорость, а сила тяжести вернулась к земной норме. – Километров двадцать? Больше?

– Угум, – развернуто ответил старшина и указал взглядом на распахнувшийся шлюз. Выходить вместе со мной он не собирался.

Скучный зальчик абсолютно пуст. Только на противоположной стене моргает красными огоньками идентификационный блок. Я отправил удостоверение в гнездо сканера, четко произнес кодовое слово, подождал, пока меня не ощупает веер зеленых лучиков, появившихся из углов зала.

Так. А это что-то новенькое, ничего похожего прежде не встречал. Чудеса в решете. Я-то полагал, что плиты стеклобетона сейчас попросту разойдутся, открывая проход, но вместо этого прочнейший материал начал таять в воздухе, испаряться, исчезать. Я ощутил, как по волосам и одежде поползли искры статического электричества, резко запахло озоном.

Очередной сводчатый коридор, выложенный камнем. Будто в старинном замке или монастыре. Скупое красноватое освещение. Прохладно, если не сказать – холодно. Воздух чистейший, при дыхании появляются моментально тающие клочья пара.

Я шагнул вперед и поморщился – ладонь, коснувшуюся полу кителя, чувствительно укололи статические разряды. Сплошная стена за моей спиной бесшумно восстановилась. Вернулся, потрогал, даже пнул носком ботинка. Стеклобетон. Тараном бей – не пробьешь.

Слух различил едва слышное гудение, и я с облегчением вздохнул: странности, похоже, кончились. В дальней стороне коридора вспыхнул мягкий золотистый свет и толстенная стальная плита медленно поползла вверх.

– Удивлены? – Насмешливый голос Бибирева казался громче из-за резонанса от стен. – Конечно, есть чему подивиться. Я тоже не поверил, когда впервые увидел. Доброе утро, Сергей Владимирович. Добро пожаловать. В этих помещениях еще не бывали люди в чине младше адъютант-полковника, тут даже обычнейшие операторы связи носят самые серьезные звания, а подписками о неразглашении все сотрудники обвешаны как новогодняя елка игрушками… Так что, господин штаб-офицер, вы сейчас очутились в святая святых, в самом сердце, в точке всех мыслимых отсчетов. По сравнению с «Бронзовой Комнатой»