Огненное солнце зло насмехается над бессмысленными терзаниями археолога – песчинки под ультрафиолетовыми лучами. Шансов нет. Но Монета верит, потому что он знает это поколение, они врут, врут и хнычут. Но кое-что человек не мог выдумать, он просто не дошёл бы своим сознанием до этого.

Монета помнит мать, её руки и как она клацает языком его брату. Или, может, сестре? А он лежит и думает: когда же поклацают ему? Кажется, это успокаивало. Или успокаивало само присутствие матери? Монета показывает пропуск на корабль.

Археолог забирает из комнаты всё снаряжение. Вернуть деньги за номер не получится, а может, так и лучше. Мало кто поверит, что он выкинул на ветер такую сумму.

Монета раскладывает перед выходом свою живую куртку аборигенов и излишне нервически поливает её соком чу – необходимость, позволяющая странной коже жить и менять свой цвет в зависимости от того, к чему она прислоняется. Археолог мочится в ведро и полностью экипируется, застёгивая каждый ремешок комбинезона и бронежилета. Накидывает куртку, не дожидаясь, пока сок впитается окончательно. Выходит с корабля, делает крюк, сбивая и проверяя слежку. Город, в принципе, охраняется местными управилами. Но лишним не будет. Археолог выходит на окраину, тщательно сверяясь с местностью, добирается до своего тайника. Долго, минут десять, сортирует вещи, с жалостью отказываясь от многих полезных предметов. Пристраивает на поясе аномалию в жёстком кожаном кисете. Крохотный пульсирующий комок не совсем безвреден – лёгкое пси-излучение приходится компенсировать амулетом аборигенов. Каркас, скрученный из племенной проволоки и благословлённый местным шаманом, отлично работает. На зависть всем технологиям.

Гора патронов тоже отправляется в сумку. И кредитки, сейчас часть из них пойдёт на новую печать. Расточительство – учитывая, что Монета ещё не потратил прошлую.

Археолог уверенной походкой возвращается в Порт. Теперь в чёрную башню. Тофу имеют тут крупный филиал – много заказов, состоятельные клиенты. И чудеса нового мира, текущие им в руки.

Возле входа Монету встречает пара солдат, зашитых в броню своего культа. Куда там бронежилету археолога – полноценная механическая броня, огромные круглые наплечники разрисованы крестами и сценами различных пыток. Археолог видит много бутафорского в этих устрашающих войнах, тем не менее тягаться с ними желания особого не имеет.

– Я на печать.

Солдат кивает и пропускает Монету внутрь. Чёрный блестящий камень со всех сторон, высокий потолок, подавляющий входящих. Монета посыпает своё отражение пылью грязных сапог, внедряясь глубже. Возле каждой двери по два солдата – умирать жрецам Тофу неблагочестиво. А ненавидящих жрецов – полчища.

Середина дня, и очереди нет. Монета уже бывал тут много раз, поэтому он просто доходит до тёмного кожаного дивана и падает на него. Людей больше нет, но археолог ждёт, когда его позовут. Пустующие проходы и тишина испытывают его терпение, хотя он этого никак не показывает. На самом деле проходит всего несколько минут, и в приёмную входит служитель в огромном – двухметровом – колпаке с прорезями для глаз. Если бы потолки были ниже, человек бы просто не смог поместиться. Послушник Тофу молча кланяется, Монета достаёт заготовленную сумму. Руки немного дрожат. Ничего, послушник – это не то, из-за чего стоит переживать. Монета надеется, что жрец не сможет прочесть его мысли, и старательно гонит от себя всё услышанное недавно. То, что Тофу – псионики, Монета не сомневается. Чего он не знает, так это того, как далеко заходят их способности. Получив деньги, послушник жестом зовёт Монету за собой в зал для обряда. Длинный коридор гулко отзывается на их совместные шаги.