– Похоже на рекламу нового буржуйского фильма, – сказал Константин, оглядываясь на дочь. – Чтобы привлечь внимание, а потом посмеяться над доверчивыми потребителями этой жвачки. Но в раскрутку ребята, похоже, серьёзно вложились.

– Ты думаешь, это розыгрыш? – искренне возмутилась Даша. – Пап, там люди погибли!

Он хотел отшутиться, но тут Ольга специально сделала радио на кухне погромче, и они услышали:

– Президент выражает соболезнования семьям российских туристов, ставших жертвой чудовищного теракта в Перу…

– Какого теракта! – взвилась Даша. – Это была тарелка!

Константин чувствовал, что что-то происходит, что-то непонятное и, наверное, страшное, однако решил вида не подавать.

– После Австрии тебе всюду тарелки мерещатся. – Он попытался потрепать дочь по волосам, но та зло оттолкнула его руку и отвернулась. – Оль, ну что, можно ужинать идти?

– Давно готово.

Кухня была частью жизни Ольги Александровой. Закончившая в своё время МГИМО с красным дипломом, она так ни дня и не работала по специальности. Сначала дочка не позволяла оторваться от быта, а потом Константин настолько хорошо устроился в институте при Минобороны, что нужда вставать каждое утро в семь и куда-то бежать за получкой у Ольги отпала. Как истинный Телец она приняла эту перспективу без радости и сожаления, с утра до ночи находила себе кучу полезных занятий, а время от времени занималась с учениками, натаскивая их в английском и французском. Готовила она недурно, вкусы домашних знала прекрасно, так что приход мужа врасплох её действительно не застал. Крутясь на кухне, она имела обыкновение включать «говорильню», как величал Константин радио, и была в курсе всего того, о чём власти хотели, чтобы сограждане знали. Благодаря этому Ольга почти не притрагивалась к интернету, а если и притрагивалась, то лишь затем, чтобы поделиться с подругами на Фейсбуке рецептами очередных «вкусняшек».

– Выключить? – спросила она, когда муж сел за стол и придвинул блюдо с изыском, называвшимся картофельной лазаньей.

– Пусть говорят. Даже интересно.

– … район, когда-то считавшийся самым лакомым пунктом любого туристического маршрута, стёрт с лица земли и оцеплен полицией…

– Какой идиот писал этот текст? – закатил глаза Константин. – «Лакомый пункт маршрута»… надо ж такое придумать!

– … власти Перу пока не делают скоропалительных выводов относительно причины катастрофы, однако США уже высказались в поддержку гипотезы о теракте…

– Вряд ли это реклама фильма, – вздохнула Ольга.

Константин посмотрел на неё и увидел, что она стоит у плиты и чуть не плачет.

– Ты чего?

– Не успели… Мы с тобой так и не собрались в Мачу-Пикчу. Помнишь, ещё под новый год говорили? – Она заметила входящую на кухню дочь и отвернулась. – Теперь и ехать-то куда-нибудь страшно.

– Именно страха эти твари и добиваются, – нахмурился Константин. – Чего, Дашуль?

– Сейчас на Яндексе написали… Лувр грохнули… – чуть слышно выдавила та и осталась стоять в дверях, глядя широко распахнутыми глазами на отца. – Это война?

* * *

Жизнь устроена так, что судьбы людей переплетаются самым причудливым образом.

Ну могла ли Даша, пролистывая в своей московской квартире фотографии дымящихся руин Лувра, знать, что в это же самое время в каких-нибудь сотнях метрах от происходящего, в парке Тюильри, сидит на зелёном железном стуле её бывший однокашник Славка Хлебов и как завороженный смотрит сквозь листву вековых каштанов на застилающие небо чёрные клубы дыма, почти не слыша крики людей и пронзительный вой сирен?

Всего полчаса назад он бочком обходил толпу перед «Джокондой» Да Винчи и без сил выбирался на воздух послеобеденного Парижа. И вот уже нет ни толпы, ни Джоконды, ни Лувра, а воздух переполнен тошнотворной гарью.