– Хотелось бы верить в это, – мрачно ответил на экспрессивную тираду товарища, Фронтан.

Глава-5

КИРШНЕР

Катастрофа, случившаяся с тридцать третьим челноком, повергла в шок всех. Сразу после неё, была создана комиссия по расследованию, председателем которой назначили Риту Киршнер. Конечно, СБ обычно таким не занималась – это было дело летно-технической и инженерной служб ЮАС, но нынешний случай был особым, поскольку шаттл с бортовым номером «33» был закреплен лично за главой корпорации. Более того, в день аварии, Старик должен был отправиться на нем на важные переговоры и лишь совершенно случайное решение лететь туда на челноке из Королёва, уберегло его и тех, кто должен был быть с ним от трагедии. Всё это наводило на крайне неприятные мысли о возможном саботаже. Первое заседание комиссии было собрано вечером следующего после аварии дня и проходило в темном просторном помещении больше похожим на старый кинотеатр, нежели конференц-зал.

Киршнер слушала доклады экспертов, входивших в состав комиссии. Совещание близилась к концу, одним из последних выступающих был Тимоти Ламберт.

– Так что, значит человеческий фактор отбрасываем? – спросила Рита Киршнер, глядя на сидящего по левую от неё руку пожилого астронавта.

– Да. Данные самописцев говорят сами за себя. Джим Марстон действовал верно, с момента старта и до самого удара, – указывая на большой экран на стене, где отображалась расшифровка информации с черного ящика, хриплым голосом ответил пилот. – Он изменил пространственное положение челнока, и дал полную тягу маневровыми, чтобы выиграть себе время, после чего неоднократно пытался перезапустить маршевый, действуя сначала согласно инструкциям, а когда это не дало результата, он применили… более творческий подход.

– Поясните, – потребовала Рита.

– Из того, что я вижу, напрашивается вывод будто Марстон пытался включить двигатель в обход системы управления. В любой другой ситуации я бы не рекомендовал этого делать, поскольку это чересчур рискованно, но… – мужчина развел руками. – В любом случае, даже если бы ему удалось запустить треклятый движок, это вряд ли могло его спасти, – он вновь указал на экран, – он уже прошел точку невозврата и ему попросту не хватило бы тяги чтобы затормозить.

– Значит техническая неисправность. Спасибо, мистер Ламберт, – Киршнер кивнула, и повернулась к Илен Кунтц, – заместителю начальника инженерной службы космопорта, отвечавшей за техническое обслуживание челноков. – А что у вас, Илен?

– Я пока мало что могу сказать, поскольку мы еще только начали анализ собранных фрагментов челнока. Однако наши эксперты изучили останки отказавшего двигателя, и нашли вот это, – коснувшись клавиатуры перед собой, Кунтц вывела на экран фотографию какого-то изрядно пострадавшего от удара агрегата. – Это клапан, отвечающий за регулировку подачи рабочего тела, то есть водорода. В момент включения двигателя он должен был открыться, но как мы видим по положению заслонки этого не произошло.

Киршнер задумчиво глядела на фотографию. Будучи агентом службы безопасности ЮАС, она мало что понимала в двигателях типа VASIMR4, которые ставились на челноки класса «Лямбда», к коим принадлежала разбившаяся машина. И всё же, даже для дилетанта, вроде неё, было очевидно, что топливная заслонка в момент запуска двигателя должна быть открыта.

– Может быть он закрылся от удара? – предположила она.

– Возможно, но как по мне крайне маловероятно, – покачала головой Кунтц.

– Ясно. Но почему, по-вашему он не сработал? Неисправность? – спросила Киршнер.

– Ну, предварительно можно судить, что сам клапан с механической точки зрения в полном порядке. Во всяком случае был в порядке до того, как его расплющило. Полагаю либо отказ электрики, либо софт…