– А если бы не сработало? – покачала головой Сьюзан. – Неужели бы стала злиться на него за то, что он сделать просто не в состоянии? Что-то на тебя не похоже.

– Ну, не злиться…

– Так что же?

Откуда мне знать. Половину из того, что говорил доктор Грэм насчёт сотрясения, я пропустила мимо ушей. Слишком нервничала из-за Джейми, из-за его сломанной руки. Но раньше всегда было ясно, как о нём позаботиться.

– Вот. А я знала, что надо делать, – сказала Сьюзан. – Я следила, чтобы он просыпался настолько часто, насколько требуется. И если бы понадобилось, я бы сумела позаботиться о нём должным образом. – Она твёрдо посмотрела мне в глаза. – Так же, как я забочусь о тебе.

Свои туфли я ещё не надевала, и сейчас согнула пальчики на правой ноге. Те самые, которые теперь смотрели вниз, как положено. В кои-то веки.

– Дыши, – приказала Сьюзан.

Я постаралась дышать. Вдох. Выдох.

– А у Джейми теперь… – начала я, – у него в итоге… ну, это…

Она ждала.

– У него теперь навсегда рука калечная останется? – выдавила я.

– Нет, – ответила Сьюзан.

Я сглотнула.

– Через месяц-другой он будет в полном порядке. – Она слегка коснулась моего плеча, как она обычно делала, чтобы вернуть меня к реальности, когда я уходила в свои мысли. – Ты бы тоже была сейчас в полном порядке, если бы тебе при рождении предоставили должную медицинскую помощь.

Вот именно за это я ненавидела маму больше всего – за то, что всю мою жизнь у меня могла быть нормальная нога.

Сьюзан встала и пошла наливать чай. Я сделала глоток. Мерзкая горькая жижа.

– Ещё столько всего я не знаю, – сказала я.

– Все мы чего-то не знаем, – откликнулась Сьюзан. – И постоянно узнаём новое.

Это было мило с её стороны, так мне ответить. Понятно же, что неправда.

В кухню вошёл Джейми.

– Хочу есть, – заявил он. – Можно мне овсянки, двойную порцию?

– Можно, – ответила Сьюзан. – Сейчас будет. – Она встала и помешала кашу ложкой.

– А можно в неё побольше сахару? – спросил Джейми.

– Нельзя, – отрезала Сьюзан.

– Но я очень-очень раненый и очень-очень хочу есть, – затянул Джейми и взглянул на Сьюзан снизу вверх сквозь свои длиннющие ресницы. – У меня ушибленная головка и сломанная ручка.

Даже мне было ясно, что всё с ним нормально.

– Овсянки можешь есть столько, сколько душе угодно, – ответила Сьюзан, – но только без сахара. На сахар у меня другие планы. – И она наклонилась и поцеловала его в макушку.

Вот так просто взяла и поцеловала.

Как же это просто всегда для Джейми.

– Сегодня у тебя будет день отдыха, – велела Сьюзан. – Будем время от времени ложиться вздремнуть. Если самочувствие не ухудшится, завтра вечером сходим в церковь, как планировали. – Это значит, на рождественскую службу.

– Я думала, ты умер, – сообщила я Джейми. Он уставился на меня. – Ну, когда увидела, как ты лежишь. Думала, ты умер, и я тоже умру.

– А ты-то почему умрёшь? – не понял Джейми. – Ты же не падала с дерева.

Я сглотнула. Не смогла ничего выговорить.

– Потому что это была очень страшная картина, – ответила за меня Сьюзан. – Но теперь всё хорошо.

Я тряхнула головой. Падают бомбы с неба, падают мальчики с деревьев. Всё может случиться. В любой момент.

На продавленном диванчике в гостиной Сьюзан соорудила для Джейми берлогу из одеял и подушек. Прочитала ему восемь глав из «Швейцарского Робинзона». Я в это время сидела у камина и старалась дышать и не волноваться. Вдох-выдох.

– А есть книжки про драконов? – спросила я у Сьюзан, когда она остановилась.

– Есть, – ответила Сьюзан. – Считается, что святой Георгий Победоносец, покровитель Англии, убил змия, то есть, по сути, дракона. Наверняка про это есть истории. Я попробую поискать.