У Юсупова была шестнадцатилетняя дочь. Первое свидание с Дианой Юсуповой Гарсией, получившей фамилию отца, за которой следовала первая фамилия матери, Габриель решил отложить на месяц. Вполне возможно, полковник за эти тридцать дней попадет в щупальца ватиканского спрута.

«Беглый огонь» стоял на удалении от внешнего рейда, но в видимости нережимной портовой зоны Кадиса, расположенной вне огражденных участков, освещенной в этот предутренний час так же, как и общепортовые, тыловые и пассажирские зоны этого мощного транспортного узла.

Габриель сидел в остроносом катере «Гроссвинд». Посматривая на внушительный, возвышающийся над катером борт траулера, он представлял его в открытом море. С «дикими» туристами на борту он мчит к марокканской границе, высаживает пассажиров на необитаемом острове, уходит от мнимой погони.

К этой минуте тела рядовых членов экипажа были подняты на борт «Беглого огня». А капитана судна бросили за борт, привязав к ногам якорь.

Один из подчиненных Габриеля перегнулся через борт, окрашенный в черно-желтые цвета, и знаком показал, что все в порядке. Затем жестом пригласил начальника подняться на палубу.

«Зачем он все время жестикулирует? – психовал Габриель. – Глухонемой он, что ли, или считает таковым меня?»

Несколько минут назад его люди проверили работу машины, определили количество топлива в баках. Его хватало на то, чтобы траулер пересек Гибралтар и вторгся в территориальные воды Марокко.

«Беглый огонь» чадил нещадно. Ветерок, дующий ему в корму, окутал выхлопами «Гроссвинд», накрыл Габриеля, единственного пассажира на этом скоростном катере с мотором в двести лошадиных сил.

– На кой хрен мне подниматься? – ответил он вопросом на вопрос. – Если все готово, отправляй наших друзей в плавание.

Помощник Габриеля остался на борту траулера один. Раздевшись, бросил одежду в кокпит катера и скрылся в рубке. Через минуту послышался рокот мотора. Черный дым снова окутал катер. Но в этот раз ненадолго. Помощник дал траулеру полный газ, выбежал из рубки и рванул к корме. Задержавшись у кормового ограждения на мгновение, он кинулся в пенистую воду.

Габриелю на миг показалось, его человек попал под винт. Он даже возбужденно выкрикнул: «Готов!» – словно на самом деле желал ему смерти. Но вот его голова показалась из воды. Пловец быстро достиг катера и без посторонней помощи влез на борт. Надевая рубашку, он проследил за курсом «Беглого огня». Траулер шел курсом юго-восток, пока еще вдоль испанского побережья, с каждым метром удаляясь от аванпорта Кадиса.

Габриель отдал команду рулевому, и «Гроссвинд» помчался, оправдывая свое название, с такой скоростью, что в ушах пассажиров засвистел ветер.

«Беглый огонь» превратился в «Летучего голландца». На его борту были лишь мертвецы. В стекло рубки смотрели мертвые глаза здоровяка Сомова. Рядом с ним лежал Мартин. Остальные тела – в кубриках. Не на своих местах, но вместе. Команда словно взбунтовалась, низвергла своего капитана и предложила ему пройти по доске.

«Голландец» не долго шел установленным курсом – капроновый фал, удерживающий штурвал в одном положении, ослаб, и траулер повернул к испанскому берегу. Он несся к военно-морской базе Рота. Военные – испанцы и американцы – даже не успели открыть по нему огонь. Траулер пробороздил килем песок и врезался форштевнем в бетонное сооружение на берегу. К судну долго не решались подойти, считая его брандером басков или арабов. И только после обследования его саперами базы на борт поднялись агенты морской полиции США.