– Я могу дать им определение одним трафаретом-поговоркой: русские в ненастье избы не кроют, а в хорошую погоду крыша и так не течет.

Полковник коротко рассмеялся.

Габриель остался непроницаем.

– Тот, что сбежал, – он в задумчивости почесал подбородок, глядя на Юсупова исподлобья, – его фамилия не Распутин? Я к чему это говорю. Снотворное на него не подействовало, лошадиная доза героина и «белого китайца» его не убила. Смею надеяться, что дорожно-транспортное происшествие ему тоже не грозит.

– Я не успел ввести ему наркотик.

– Вот как? – Габриель сделал вид, что удивлен. – Расскажите.

Юсупов провел беспокойную ночь. Он до двух часов просидел в кафе, маринуя там клюющего носом хозяина. В начале третьего решил наконец-то побеспокоить настоятеля церкви скверным известием.

Габриель слушал рассказ полковника, часто и не к месту кивая, склоняясь зачем-то над трупами с таким видом, будто от мертвецов зависела его репутация. Он и свой подбородок почесывал с намеком на небритого ординатора.

– Значит, – перебил он Юсупова, – епископ дал вам команду устранить экипаж?

– В общем… да.

– Очень странная команда. – Габриель пожевал губами, будто повторял эту фразу про себя. – Раньше я ничего подобного не слышал. Возможно, вы его не так поняли. Перепутали. Что именно сказал прелат, сможете повторить?

– Дословно.

– Итак?

– «Порой служение Богу требует совершить смертельный грех. Отнять жизнь у человека также считается жертвой во славу Господа нашего. Они прошли обряд присоединения к ордену в главной крипте. Здесь должна оборваться нить, связывающая их с «Опус Деи». Дальше прелат попросил пригласить русских на собрание.

– Все?

– Да.

– Черт возьми, это серьезно. Я-то подумал, имел место тонкий намек. Но почему вы поспешили? Собрание назначено на сегодня, а вы прикончили их вчера.

– Не мог поступить иначе. Я посчитал это личным делом.

– Понимаю. Вы рекомендовали русских моряков, их приняли в «Опус Деи», и вы за них в ответе. Что же, хороший ответ. – Габриель повторил, глядя себе под ноги: – Хороший ответ. Я бы сказал, по всем статьям. Слова прелата о смертельном грехе и оборванной нити вы приняли как приказ к действию. Вы напрочь отмели мысль о том, что епископ говорил о запуганных жертвах во имя Господа Бога. Я вас прекрасно понимаю. Кроме одного. Кроме вот этого. – Он расстегнул пиджак и вынул сложенный в несколько раз лист бумаги. – Verba volant, scripta manent, – Габриель хохотнул. – Эта штука могла стать предсмертной запиской, не упусти вы… как там его, Дечин вроде бы. Он пишет про восьмидесятипятилетнего епископа: «Я не помню его имени, но фамилия его – Рейтер, он немец. По словам полковника Юсупова, работал в немецком посольстве в Мадриде».

«А вот это конец», – промелькнуло в голове Юсупова. Фиаско? Нет, слишком красиво для натурального провала. Провала авантюры. Только сейчас смысл акции дошел до него. И он не стал прятать от Габриеля своего настроения. Словно отдавая должное его фальшивому смешку, сам Юсупов неподдельно рассмеялся. У него сложилось ощущение, будто Габриель усыпил всех, кроме него, и ждет развязки. Он предугадал его вопрос: обладателем какой же суммы является полковник ВМС Испании? По самым скромным расчетам – сорок миллионов евро.

Возможно, его смех стал сигналом к началу активных действий. Юсупов увидел двух людей Габриеля. Они возникли по обе стороны от шефа и были готовы выхватить пистолеты.

– Хотите доставить меня в Рим?

Юсупов задал не праздный вопрос. Он тянул время и выяснял одну очень любопытную деталь. По всем канонам он, отступник от истинной веры, предатель учений Хосемарии и вор, был обязан предстать перед прелатом Мельядо, который в согласии с церковным правом и уставом «Опус Деи» руководил орденом из Рима. Но это означало другое – тайна мадридского золота также приближалась к Ватикану. В интересах ли прелата ордена такое опасное сближение?