После того как я мельком увидел марсиан, выползавших из цилиндра, в котором они явились на Землю со своей планеты, меня словно парализовало. Я, как заколдованный, стоял по колено в кустах вереска и смотрел на песчаный холмик, скрывавший пришельцев. Во мне боролись страх и любопытство.

Я не решался вернуться к яме и в то же время испытывал страстное желание заглянуть туда. Поэтому я пошел вокруг ямы по большой дуге, отыскивая более удобный наблюдательный пункт и не спуская глаз с куч песка, за которыми таились эти странные гости нашей планеты. Один раз на фоне заката взмыли три тонких черных кнута, наподобие щупалец осьминога, но они тут же втянулись обратно, а затем медленно, колено за коленом, выдвинулся тонкий суставчатый шест, на верхушке которого вращался какой-то круглый вихляющийся диск. Что же там такое происходит?

Зрители большей частью разбились на две группы: одна маленькая толпа стояла между ямой и Уокингом, другая – совсем уже крохотная кучка зевак – собралась в направлении Чобема. Очевидно, в их душах происходила та же борьба, что и во мне. Неподалеку от меня стояло несколько человек. Я подошел к одному из них – мы, кажется, были соседями, хотя я и не знал его имени, – и поприветствовал его. Однако сейчас был вряд ли подходящий момент для обмена дежурными фразами.

– Какие безобразные зверюги! – воскликнул он. – Великий Боже! Какие безобразные зверюги!

Он только эту фразу и твердил.

– Вы видели человека в яме? – спросил я, однако он не проронил ни слова в ответ.

Мы оба замолчали – просто стояли бок о бок и пристально смотрели, испытывая, как мне казалось, некое успокоение от того, что оказались рядом. Затем я сменил позицию и поднялся на маленький холмик, который давал некоторое преимущество для обзора – в нем было чуть больше ярда высоты, – а когда через несколько секунд оглянулся, то увидел, что мой сосед уже направляется к Уокингу.

Солнце село, вечерние тени сгустились, наступали сумерки, а ничего нового пока не происходило. Толпа, которая собралась в левой от меня стороне, ближе к Уокингу, казалось, увеличилась, и я слышал теперь невнятный гул, доносившийся оттуда. Кучка людей между мной и Чобемом рассеялась. Из ямы не исходило никаких намеков на движение.

Должно быть, именно это придало людям смелости (впрочем, причина могла быть какой угодно). Полагаю, что прибытие новых людей из Уокинга также помогло толпе обрести былую уверенность. Во всяком случае, когда упали сумерки, в песчаном карьере началось медленное прерывистое движение – оттого что вокруг цилиндра царили тишина и покой, оно, казалось, только набирало силу. Вертикальные черные фигуры группками по двое, по трое делали несколько шагов в направлении цилиндра, останавливались, выжидали, затем снова продвигались вперед, растягиваясь по мере движения тонким неровным полумесяцем, вытянутые рога которого должны были скоро замкнуться, взяв яму с цилиндром в кольцо. Я, со своей стороны, тоже стал придвигаться к яме.

Вскоре я увидел, как несколько извозчиков и еще каких-то людей смело вошли в песчаный карьер, а затем услышал стук копыт и скрип колес. Парень из лавки сладостей покатил тележку с яблоками. И тут ярдах в тридцати от ямы я заметил еще одну маленькую черную кучку людей, приближающихся со стороны Хорселла; человек, шедший впереди, размахивал белым флагом.

Это была Делегация. В городке на скорую руку провели совещание, и, поскольку марсиане, несмотря на отвратительный внешний вид, со всей очевидностью производили впечатление разумных существ, было решено продемонстрировать им с помощью сигналов, что и мы тоже достаточно разумны.