Меня прилично потаскали по допросам, испортили отдых, нервы, но всё-таки обвинения сняли. Окончательно только после того, как с внешней камеры видеонаблюдения, в объектив которой чудом попал угол моего номера, было запечатлено, как горничная сама раздевается с улыбкой. Тоже вопрос, какого чёрта номер попадал в объектив, но это меня уже не касалось. Отель принёс официальные извинения. Я отсудил у них компенсацию.

Только от этого мне уже было ни холодно, ни жарко: фотографии компромата распространились по сети со скоростью чумы в средневековом городе. Быстрее, чем мемы с упортым лисом. Заголовки один красочней другого пестрили в новостях.

В тендере на государственный заказ по серьёзным спортивным объектам мою компанию прокатили. Его с лёгкостью выиграл мой главный конкурент – Картанян, потому что нас выпнули из списка претендентов, словно гостиницы для иностранных спортсменов имели право стоить только официально признанные святые с нимбом установленных габаритов.

Все эти неприятности в итоге стоили мне кучи денег, а главное, надо было что-то говорить дрожащей от переживаний маме, спрашивающей меня в слезах: «Сына, это правда? Тебе что, доступных девушек мало? У тебя же никогда в них не было недостатка… Как же так, сына? Как же так?! Мне Нина Константиновна сказала… И по телевизору. И Парфёнова с работы. Позор какой! Ваня!!!»

Хотелось пошутить, но на этот раз пришлось сдержаться. Призвал на помощь все своё терпение, ласку и зализывающих насмерть из любви собачек. Совал ей в их руки, они старались. Но на этот раз без скорой и давления за двести не обошлось. Причём неоднократно в течение недели. Господи, лучше б она трупы разделывала дальше, чем телевизор смотреть! Меньше драмы.

С тех пор я и мечтаю отцензурить весь Интернет так, чтобы никакая грязь туда не лилась. А то устроили из мировой сети помойку!

Дома я содрал с себя одежду и влез под душ. Не помогло – виски и Рита начисто отшибли мозг. Набросил полотенце на плечи и пошёл голый в спальню. Рухнул на кровать и уставился в потолок. Едва закрыл глаза, снова она представилась.

«Красивая, – с горьким отвращением подумал я. – Все красивые – стервы!»

В панорамные окна светилась огнями Москва, бился в стекло снег, подлец. Выл ветер, собака. Я скривился: завтра начнётся дежа-вю с заголовками. Не хочу! Зачем я уехал? Надо было оттянуться по полной, раз всё равно сыр-бор неизбежен… А тело у неё, и губы… что надо!

– Аудио включить, – хрипло рявкнул я «Умной системе».

В ответ раздался мелодичный перезвон.

– «Металлика» – микс из всех альбомов нон-стоп! Громкость на максимум! – скомандовал я.

Стены содрогнулись от забойных ритмов.

Хорошо. Успокаивают.

Я выдохнул и взбил подушку рукой. Ничего, и покрупнее меня рыба попадается на крючки этих баб! Сенаторы, президенты… Вспомнился американский лидер с той смехотворной дурой, сохранившей на память платье со следами президентской любви. Интересно, она его в банке законсервировала, как огурцы? Чтоб не прокисло. Очень может быть! Я как-то по детству у мамы на работе в банке и не такое видел.

И кто-то ещё говорит, что мужчины циничны? Козлы, сволочи, уроды? Ха! А хоть бы и так! Зато меня можно ставить в один ряд с президентами. Я зло хмыкнул и завернулся в одеяло.

Утром вскочил и первым делом подумал о Рите. Я оскалился сам себе в отражение плазмы. На трезвую голову паранойи как не бывало. Наоборот, Рита Мостер вызывала у меня восторг!

Шикарная стерва! Восхитительная! Провела меня, как пацана! Очень красиво, но глупо! Со мной такие шутки не пройдут! Я ей тоже преподам урок – такой, что на всю жизнь запомнит, потом будет гореть… кое-где.