Толик быстро отпрыгнул от двери и прислонился к стене. Вышедший из-за угла Джакомо успел только удивленно уставиться на открытый вход в подвал и тут же получил два хороших удара. Но устоял, хотя и выронил пистолет. Только согнулся, словно пытаясь прикрыть больное место в паху. Пришлось добавить ему третий удар, рукояткой браунинга (а пистолет Базза оказался самым настоящим, знакомым по Афгану тринадцатизарядным «Хай Пауэром», а не ожидаемым револьвером) по затылку. После чего гангстер наконец с грохотом, который, казалось, поднимет всю округу, упал на землю. Толик усмехнулся, аккуратно положил пистолет и, нашарив висевшие на спине ножны, достал оттуда небольшой, но очень остро отточенный нож. Некстати вспомнилось, что мог сделать с таким ножом прапорщик Мимоходов. Куда там киношным Рембо, Сигалам и прочим «Ван Даммам» вместе с Чаками Норрисами. Простой советский прапорщик из взвода полковой разведки перерезал бы этих героев голливудских войн всех вместе меньше чем за пять минут, не особо напрягаясь. Конечно, сержанту Пискунову, переведенному в разведку из обычного линейного взвода, до этого мастера было далеко, но уж перерезать бесшумно горло, да еще ухитрившись при этом не испачкаться и не нашуметь он мог даже сейчас. Что и проделал, не испытывая никаких моральных терзаний. Бандит должен сидеть на электрическом стуле. А если же нет – почему бы обычному сержанту американской армии не исправить эту ошибку американской же Фемиды.

После чего он осторожно заглянул за угол коттеджа, держа наготове нож и поднятый пистолет. Как ни странно, на дворе было тихо. Шофер закрывал двери гаража, у въездных ворот прогуливался еще один мордоворот. При этом никого не интересовало, что творится за углом, у входа в подвал. Впрочем, Толика это устраивало. Пока никто ничего не сообразил, он мог попробовать тихо уйти или… Он снова прислушался. Кажется, Базз в подвале шумно пытался подняться. Пришлось бегом вернуться к двери и заглянуть внутрь. В свете горящей в подвале тусклой лампочки было видно, что Базз еще не пришел в себя, но уже шевелился на полу, роняя какие-то коробки и пытаясь встать. Недолго думая, Толик захлопнул дверь. Щелкнул замок. За спину отныне можно было не бояться – замок, как успел заметить попаданец, открывался только снаружи. Дверь была достаточно толстой, чтобы заглушить любые звуки и даже выдержать натиск разъяренного гризли, а не то что простого бандюги. Потом Толик вернулся к телу второго гангстера, быстренько забрал у него еще один пистолет кольт и запасной магазин. Подумав при этом, что поспешил с подвалом, надо бы сначала оттащить туда труп, а потом уже запирать. Теперь было поздно, к тому же он был вооружен, зол и очень опасен для тех, кто его найдет.

Осталось разобраться с тем, какому боссу он понадобился и зачем. То есть зачем, он знал почти наверняка. Широко известный в узких кругах конверт, то есть его содержимое. А вот кто о нем узнал здесь, Толика заинтересовало. Впрочем, проще всего этот вопрос решался по методике, приписываемой товарищу Сталину: нет человека – нет проблемы. Хотя подобные приемы устранения неприятностей стары как мир и, если судить по Библии, восходят еще к спору между Каином и Авелем. Конечно, Том не забивал себе голову подобными рассуждениями. Солдат в бою думать не должен, думать надо до боя, иначе станешь трупом. Снова становиться трупом Толику не хотелось абсолютно, хватило одного раза. Поэтому он забрался на козырек, прикрывающий вход в подвал, а уже оттуда залез внутрь дома через открытое, видимо по случаю почти летней жары, окно.