– Не повторять его судьбу? – нахмурился Варлок, поднимаясь со скамьи.

– Прости, сынок, старик совсем заговорился, – усмехнулся Лиэль, – Годы дают о себе знать, ведь мы с твоим, кхм, Куззолой были почти ровесниками. Представляешь, сколько мне лет уже? Лучше иди к друзьям, я скоро подойду к вам.

– Спасибо, что поделились со мной историей, но у меня еще много вопросов, учитель, – радостно воскликнул мальчик, – Потом поговорим еще?

– Конечно, – кивнул Лиэль.

Они еще не раз разговаривали с глазу на глаз, но об истории старый эльб уже не желал вспоминать, так как после воспоминаний о своей долгой жизни он подолгу грустит, а ему очень не хотелось бы, чтобы ученики видели его в плохом настроении. Варлок с пониманием придумывал другие темы для беседы с ним. Лиэль всегда признательно благодарил мальчика за проявленный интерес ко всему, что взбредало ему в голову. Как он говорил, настоящий философ способен найти занимательными размышления о чем угодно и получит от этого удовольствие.

Варлок же из уважения к учителю говорил с ним о всякой чепухе, лишь думая о том, чтобы снова вернуться к их первому разговору об истории.

Глава 5. Варлок

Любознательный мальчик из города краглов на севере Этриуса, неистово тянувшийся к знаниям и спешивший заявить о себе, был вынужден поумерить свой пыл, столкнувшись с тайнами прошлого, которые хранили взрослые, не желая посвящать в них его. Все, что хотелось узнать Варлоку, оставалось покрыто мраком, и для него не существовало иного выбора, как впустить в свое сознание именно его, словно из воска вылепливая им все, что заблагорассудится. Пытливый ум мальчика воссоздавал историю Этриуса из непроглядного мрака прошлого такой, какой бы ему хотелось, чтобы она была. Варлок с каждым днем все глубже и глубже утопал в своих фантазиях, что в определенный момент он мог бы так и остаться витать в них, если бы окружавшие мальчика учителя и дети не возвращали его к реальности. У него не было друзей, и большую часть свободного от занятий в школе времени он находился на собственном попечении. Слоняясь по городу без дела и мечтая стать отважным воином, как его отец и дедушка, погибшие в кровопролитных сражениях против врагов, Варлоку все-таки хотелось с кем-нибудь пообщаться, но учителя не хотели говорить о том, что его интересовало, а дети ничего не знали об этом.

Однажды он случайным образом услышал разговор двух молодых орков, которые отдыхали во время перерыва в работе, сидя на старом верстаке около столярной мастерской на окраине торговой площади Рединфорта. Они говорили о войне, и Варлок не посмел пройти мимо, бесцеремонно остановившись перед ними.

– А помнишь, Храбыр, как было страшно, когда на Воранга и Морру ринулась эта зловещая виверна той бессонной ночью, когда шла битва у стен города? – говорил один из них, почти не обращая внимания на глупого мальчишку, навострившего уши так, будто с вопросом обратились к нему.

– Да-да, но одно дело убить кровожадное чудовище, защищая себя и свою королеву от ее зубов, а другое – признаваться в любви девчонке! В прошлый раз я выглядел довольно глупо, чувствуя, как кровь приливается у меня к голове, а тело немеет. Она ждала от меня нежных слов, а я пробурчал какую-то несуразицу и попытался заключить ее в свои объятия, – ответил ему другой орк и резко перевел взгляд на надоедливого Варлока, подслушивавшего их разговор и не скрывавшего этого.

– Под смуглой кожей не видно крови, так что красней, сколько вздумается, – успокоил его Храбыр, – Вот только всегда помни, Добыр, что в любовных делах спешка не нужна. Девчонка не виверна – гоняться за тобой не будет!