Еще несколько пунктов таких же взаимоприемлемых условий, и соглашение готово к печати. Чтоб всё было завершенно к вояжу в Подлунную высокого досовского гостя, или, уже можно сказать сподвижника. Да и не ХНР, не Чина теперь следует употреблять в своей разговорной речи, а Ханьхуа Жемин Гунхеге. Это только по началу непривычно проговаривается, а когда везде, начиная со школьных букварей, так писаться и произноситься будет, то скоро все привыкнут.

По существу уйгулского вопроса, – можно не беспокоиться. Несколько тысяч уйгулов проживавших в бывших имперских республиках, больше не вспомнят о попытке создания суверенного государства. Куда им, да еще со столицей в Алматы. Будут проживать они как прежде на своих землях, только присоединенными к своим восьми миллионам братьев в ХЖГ. Не откажет, наверное, президент независимого досовского государства, в знак доброй воли, вечной любви и исторической правильности вернуть эти малозначимые территории. Тем более речь идет о неразвитых горных районах: Уйгурском и Нарынкольском, Алматынской области. Зачем степной республике полудикие горцы? Ну, возможно, надо подумать о постепенной передаче и самой этой области, тоже, кстати, с древности принадлежащей первой на земле империи. Это же мелочи, когда вопрос идёт о будущем добрососедстве и дружбе на века. Что значат считанные сотни квадратных километров, как и некоторые совсем малолюдные земли в приграничье, до пределов все еще пока лелеющей свой суверенитет Монголшаудании. Но эти вопросы второстепенные и не стоит на них заострять сегодня внимание, свое и общественности. В недалеком будущем, в спокойной обстановке их можно будет решить к обоюдной выгоде в одностороннем согласии. Рождающаяся всеазийская держава против политики двойных стандартов. Её отношения с союзниками, а тем паче прочими, гораздо более многоуровневые, гибки и многогранны.

Вот и кончилась эра независимости досовских племен. Осталось лишь в древней истории такое время, когда жузы не знали над собой хозяина.

Привыкая к новой роли, президент степной республики спросил по прямой телефонной связи у свежеиспеченного старшего брата:

– 

Ко мне на подлете подразделение заокеанских специалистов – как с ними определиться?

Председатель Народного Собрания посоветовался с кем-то, очевидно находящимся рядом, так как ответил довольно скоро:

– 

Мы в курсе. Вручите президенту Гегемонии и его народу соболезнования, в связи с гибелью их солдат при случайном взрыве оборудования на борту самолета, совершающего посадку в вашем аэропорту.

Васькин лежал на подстилке из пушистых метелок камыша, и вокруг стеной стоял камыш. Он сверх всяческих сил пытался отговариваться отвечая на нудные и глупые вопросы невесть откуда-то взявшегося Цыгана. Одновременно, сквозь не утихающий гул в голове, пытался сосредоточиться на мысли, почему он здесь. Что это за похмелье такое, аж сама пьянка никак не вспомнится. Почему не саднит, как последствие принятия местного самогона, а именно звенит голова.

– 

Слушай, господин майор, а почему тебя Вовчиком величают, а не Вованом, или, к примеру, Володимиром, как президента всея Расеи?

– 

Это только для друзей и близко знакомых женщин. Так, наверное, ближе и лучше. Ни с кем не спутаешь….

На этом беседу можно было б, в соответствии с состоянием здоровья закончить, но молдованин прицепился как репей. Иль как постоянно у нас поминают, очевидно, нам ближе, чаще и чище – как банный лист.

– Дык ить как-то не солидно для начальника.

– 

Кому положено, те по званию и имени отчеству обращаются. Зато когда за глаза кто и вякнет про меня, то опять же вовчиком обзовут, а