– Да ищу, ищу уже… – пошарил в лохмотьях ревенанта Логмир. – Ты кто такой будешь-то, приятель?.. За воровство, что ли?

– Ха-ха-ха!.. – истерично хохотнул узник. – За воровство!.. Да ты что, головой ударился?.. Серым на уголовку начхать, они за это не сажают! Те, кто тут раньше сидел – воры, душегубцы, насильники – они вон, по коридорам теперь бродят! С ними и возиться не стали – прямо на месте всех кончили, не разбираясь, кого за что! Да тут же и снова подняли…

– Ну а ты-то кто такой?

– А я… я никто. Просто человек.

– И за что ты тут, просто человек?

– Да ни за что. Я почти с самого начала тут – еще с тех дней, как город брали… Серые мою жену стали насиловать – а я возьми да вступись… Голову одному разбил табуретом – а остальные меня скрутили, да и сюда… По-моему, про меня просто забыли – как кинули в камеру, так и забыли. За все месяцы даже не допрашивали ни разу – только баланду раз в день приносят…

– А, вот оно как… – жизнерадостно кивнул Логмир, отряхивая руки. – Фу, ну и тухлятник. Чего-то не нашел я никаких ключей. Извини.

– Придумай что-нибудь! – ожесточенно затряс прутья узник. – Выпусти меня!..

– Да как я тебя выпущу-то?

– Не знаю… как хочешь! Выпусти, или начну кричать! – с отчаяния пригрозил узник. – Со всей тюрьмы стража сбежится!

Логмир хмыкнул. Ладони легли на рукояти катан.

– Эй!.. – отступил назад узник. Сабель-то бояться нечего, через дверь не дотянется, но вдруг у этого краснокожего и пистоль имеется? – Эй, эй, я пошутил, я пошутил же!.. Ты что, всерьез?! Не буду я кричать, не буду!

– Х-ха!.. – гаркнул Логмир, нанося резкий удар крест-накрест.

Небесное железо Рарога и Флейма рассекло дубовую дверь, как мягкую глину. Гладкие, словно выпиленные пилой куски со стуком попадали на пол. Сжавшийся в углу лариец ошалело выпучил глаза, не в силах вымолвить ни слова.

– Я тебя выпустил, – объявил Логмир, ухмыляясь своей обычной жизнерадостной ухмылкой. – Выходи. Если пойдешь туда, потом направо, налево и прямо, увидишь окошко. Я через него сюда залез. Как будешь спускаться – не знаю. Веревку не отдам – она мне самому нужна будет. Думай сам. И я чего спросить-то хотел – ты тут кентавра не видел? Или если не видел – так может, знаешь, где его искать? Если знаешь, скажи.

– Кентавра?.. – начал постепенно приходить в себя освобожденный. – Не знаю, не видел… Хотя… Тебе, наверное, вниз – слухи ходят, там серьезных держат… Не таких, как я, а настоящих бунтарей, шпионов…

– Ясно, – кивнул Логмир, без лишних раздумий зашагав в указанном направлении.

– Эй, друг, а как там снаружи-то сейчас?.. – спросил вслед лариец. – Что слышно – Рокуш серые уже завоевали, или как?..

– Да ни хаба они не завоевали, – оскалился Логмир. – Мы им объяснили, что арбуз в рот не влезает! Я один не меньше тыщи серых кончил!

– Тыщи?!

– Не меньше. Или больше. Что я их, считал, что ли?!

– Да ты кто такой?! – пораженно отступил лариец.

– Я-то?.. Да я Логмир. Про меня песни поют. Может, слыхал?

– Не слыхал…

– Это плохо. Ну ничего, еще услышишь. Я однажды султаном стану!

Подземная часть Промонцери Юджери оказалась еще неприветливее наземной. Правда, ревенантов и костяков поубавилось – похоже, здесь службу несут уже другие тюремщики.

Добравшись до минус третьего этажа, Логмир замедлил ход. В воздухе пахнет мертвечиной. Не теми бродячими трупами, что заполонили надземную часть, – к их вони он уже попривык. Нет, свежей мертвечиной, еще даже толком не начавшей разлагаться, и уж подавно не помышляющей о том, чтобы вновь подняться на ноги.

Даже факелы на стенах чадят как-то по-другому. Судя по сладковатому аромату, вместо масла их заправляют животным жиром. Очень может быть, что человечьим.