Да я и не собиралась.

Наверное, спускать все, что он сделал, так быстро было неправильно и нелогично с моей стороны.

Но какая может идти речь о логике, если чувства рвутся наружу?

Какая может идти речь о правильности, если это Эш – самый неправильный, самый невозможный и самый красивый вампир во всем мире?

– Нам надо закрыть дверь, – тяжело дыша, проговорила я в ответ, хотя именно сейчас говорить хотелось меньше всего.

– Чертов Майки! – с чувством выругался Эш, словно выплюнув неприятное ему имя, а после метнулся к двери.

Всего секунда – и вот он снова нависает сверху.

Я сделала глубокий вдох, втягивая в себя его запах – смесь металла, увядших цветов и крови, которой пропиталась наша одежда за время тренировок. Запах, который я даже не ощущала, будучи человеком, но который был так притягателен теперь, когда я стала вампиром.

Эш нежно провел большим пальцем по моим губам, обрисовал скулы и линию подбородка. В тусклом свете единственной лампочки, имитирующей свечу, я четко видела каждую черточку его лица и алые глаза, мерцающие, как рубины, в которых ясно читалось желание.

Не выдержав, я потянулась, чтобы снова поцеловать его, и он прижал меня к себе, одной рукой поглаживая чувствительное место позади шеи, а другой забравшись мне под майку.

Теперь, когда я сама стала вампиром, лед его губ ушел, оставив только невыносимый жар и почти неуловимый привкус крови.

Я провела рукой по его груди, спустившись вниз, сначала к животу, а после – к ширинке брюк, облегающих его бедра.

– Какая же ты все-таки красивая, зефирка, – покачав головой, прошептал Эш, отрываясь от моих губ.

Вместо ответа я попыталась снять с него футболку, совершенно не рассчитав силы. Ткань затрещала под моими пальцами, расползаясь на лоскуты, но, главное, я достигла, чего хотела и теперь беспрепятственно могла гладить его гладкий, мраморный торс, любуясь кубиками пресса и тугими мышцами идеальных рук.

Усмехнувшись моему порыву, Эш с легкостью проделал то же самое с моей майкой, а после провел пальцем по груди, вдоль краев чашечек бюстгальтера, спустился вниз, обведя пупок, ногтем подцепил пуговку на джинсах. Подцепил, казалось, легко, но она отлетела прочь.

Я потянулась ему навстречу, вновь попытавшись поцеловать, но он покачал головой, коварно, и так сексуально усмехнувшись, а после избавил меня от остатков одежды, совершенно не пытаясь оставить их в целости.

Кажется, если мы будем делать это постоянно, то вскоре у меня не останется ни одной нормальной вещи.

Я захотела избавить от брюк и его, но Эш вновь покачал головой, перехватив мои руки.

– Не торопись, мой пряничек, – прошептал он хриплым голосом. – Я хочу, чтобы ты навсегда запомнила свой первый, вампирский, раз.

Вместо ответа я обхватила его ногами, и Эш, стиснув мои бедра, поднял меня из кресла, опустив на пол, устланный ковром.

Теперь я лежала полностью обнаженная, а Эш нависал надо мной, одной рукой держа меня за запястья, закинутые наверх, другой поглаживая мое тело.

– Наши чувства обострены, и каждое приятное прикосновение кажется еще более приятным, – продолжал шептать Эш, с новым словом выбивая из меня всхлип наслаждения.

Действительно, каждое его прикосновение ощущалось мной в сто раз более отчетливо, чем, когда я была человеком, и теперь Эш умело этим пользовался, определенно зная, где именно нужно касаться, чтобы я забыла обо всем.

Выгибаясь ему навстречу, я сжимала пальцы, царапая пол и даже не замечая, что оставляю на нем глубокие борозды.

Обхватывая его бедрами, я пыталась поймать его для большего, но он шептал мне «Рано» и продолжал сладкую пытку.