А потом тварь взорвалась огненным шаром, отбросив Бобби на ледяной гребень с такой силой, что антиударный гель в скафандре затвердел, вморозив ее в себя.

Она лежала на спине, уплывая в обморок. Ночное небо над ней заполыхало огоньками: корабли на орбите стреляли друг в друга.

«Прекратите огонь – думала она, вбивая мысли в черное небо. – Они же спасались. Прекратите огонь». Ее радио молчало, скафандр был мертв. Она никому не могла рассказать, что десант ООН вовсе не атаковал марсиан.

Что это сделал кто-то другой.

Кофеварка опять сломалась.

Опять.

Джим Холден пощелкал красной кнопкой заварки: знал, что не поможет, но удержаться не мог. Массивная, блестящая кофеварка, рассчитанная на целую команду марсиан, отказывалась сварить ему одну-единственную чашку. И даже не гудела. Даже попытаться не хотела. Холден прикрыл глаза – от кофеинового голода гудели виски – и ткнул в кнопку на ближайшей переборке, открывая связь с командой.

– Амос, – позвал он.

Коммутатор не работал.

Холден обнаружил, что огоньки на панели не горят. Тогда он обернулся кругом и увидел погасшие лампочки холодильника и духовки. Дело было не только в кофеварке: взбунтовался весь камбуз. Холден посмотрел на выписанное карандашом на переборке название корабля – «Росинант» – и проговорил:

– Малыш, зачем ты меня обижаешь, ведь я тебя так люблю!

Открыв ручной терминал, он вызвал Наоми.

Прошло несколько секунд, пока та отозвалась:

– Да, алло?

– Камбуз не работает, где Амос?

Пауза.

– Ты говоришь из камбуза? Притом что мы на одном корабле? Лень сделать шаг до стены?

– Коммутатор на камбузе тоже отказал. «Камбуз не работает» – это не гипербола. Буквально: все отказало. Я звоню тебе, потому что ты носишь терминал с собой, а Амос вечно забывает. К тому же мне он никогда не говорит, где работает, только тебе. Итак, где Амос?

Наоми рассмеялась. Звук был приятный и всегда вызывал у Холдена улыбку.

– Сказал, что намерен сменить кое-где проводку.

– У вас там ток есть? Или мы потеряли управление и вы теперь думаете, как бы помягче сообщить мне эту новость? Холден слышал в микрофоне постукивание. Наоми работала, напевая себе под нос.

– Да нет, – сказала она. – Похоже, без питания остался только камбуз. И еще Алекс предвещает, что примерно через час нас ждет стычка с космическими пиратами. Не желаешь зайти в рубку и подраться с пиратами?

– Я не способен драться с пиратами, не выпив кофе. Пойду разыщу Амоса, – сказал Холден и, отключившись, засунул терминал в карман.

Пройдя к трапу, тянувшемуся вдоль корабельного киля, Холден вызвал лифт. Пиратский корабль выдерживал продолжительный полет только на одном g, поэтому пилот Холдена, Алекс Камал, вел их на перехват на тяге в 1,3, а пользоваться трапом при повышенной гравитации было опасно.

Через несколько секунд переборка, лязгнув, раскрылась, и платформа лифта с визгом остановилась на уровне ног. Холден сделал шаг вперед и ткнул в кнопку машинной палубы. Лифт медленно пополз вниз по шахте, палубные люки на пути его движения открывались и закрывались.

Амос Бартон обнаружился в мастерской на палубу выше машинного зала. На рабочем столе перед ним лежало полуразобранное сложное устройство, а в руках он держал паяльник. Спортивный костюм механика был на несколько размеров меньше нужного и при движении натягивался на широких плечах. На спине читалось прежнее название корабля: «Тахи».

Холден остановил лифт.

– Амос, камбуз не работает.

Механик, не отрываясь от дела, взмахнул толстой рукой. Холден принялся ждать. Еще пару секунд поковырявшись паяльником, Амос отложил инструмент и обернулся к Холдену. – Разумеется, не работает, раз я вывернул из него эту хреновину. – Он кивнул на устройство.