Тогда Кайя развернулась к первому из напавших, вновь замахнувшемуся на нее топором, снова стала неосязаемой, и снова топор прошел сквозь нее, а противник, раскрывшись, подставил брюхо разом под оба клинка. Этот упал не сразу, и Кайя, снова став осязаемой, потянула кинжалы вверх, расширяя раны, взрезая вражий живот. Кинжалы ее были остры, однако сил все это отняло куда больше, чем обычная расправа с призраком. Долговые обязательства, скопленные Синдикатом, тоже давали о себе знать: руки будто свинцом налились, дышалось с трудом…

А из портала тем временем каждую секунду появлялись новые и новые твари.

Оглядевшись, Кайя увидела впереди Рала. Взобравшись на уличную скамью, он защищал еще троих малышей, один из которых крепко прижимал к груди резиновый мячик, оберегая его с той же заботой, что и рыжеволосая мать – сына. Разряды молний сжигали металлических воинов одного за другим, но Кайя отчетливо видела: каждая новая молния чуть слабее предшественницы. Еще немного, и Ралов Аккумулятор иссякнет.

Еще немного, и их сомнут.

Работая кинжалами на бегу, Кайя бросилась к Ралу. Свалила одну тварь. Сделав сальто через голову второй, пронзила клинками третью. Круговой подсечкой сбила вторую с ног и всадила клинки в ее грудь. Приняв призрачный облик, прошла сквозь еще одну, полоснула ее кинжалом и, наконец, добралась до Рала.

– Заряд на исходе? – спросила она.

– Пытаюсь призвать грозу, но сосредоточиться тут малость трудновато.

– Попробую дать тебе время.

С этими словами Кайя повернулась к тем, кто в бою не участвовал, и крикнула:

– Бегите!

Трое детишек немедля послушались и со всех ног помчались к тому же убежищу, где укрылась женщина с малышом.

«Интересно, надолго ли это убережет их?» – только и успела подумать Кайя, прежде чем на нее бросился новый враг. Она вновь приняла призрачный облик. Провалившись сквозь нее, воин едва не споткнулся и обернулся. Кайя развернулась к нему, обрела осязаемость и вонзила клинки в его глаза – глубоко, до самых остатков мозга. Неупокоенный разом обмяк и рухнул на мостовую, будто тряпичная кукла.

Провожая его взглядом, Кайя на секунду замешкалась, и тут в нее с разбегу, всей тяжестью, врезался покрытый синей броней минотавр. Отброшенная прочь, Кайя распростерлась на мостовой, застонала, заворочалась, пытаясь подняться. Но ребра отозвались ноющей болью, а встать не удалось: казалось, тысячи долговых обязательств, навалившись грудой, давят, прижимают к булыжнику. Между тем минотавр устремился к ней. Собравшись с силами, Кайя сумела одолеть тяжесть незримого бремени, но голова закружилась, перед глазами все расплылось… Удастся ли ей хотя бы сделаться бестелесной?

Внезапно из-за ее спины, прошмыгнув мимо надвигавшегося минотавра, выбежала какая-то девчонка. Но жуткая тварь, словно бы не заметив ее, по-прежнему мчалась к Кайе с явным намерением прикончить мироходца.

И тут над Кайей столь же внезапно встал, заслонив от врага и ее и себя треугольным щитом из чистого белого света, юноша – почти мальчишка. Палица минотавра ударила в щит. Треугольник ярко вспыхнул, но формы не потерял. Мальчишка поморщился, но не отступил и негромко затянул какой-то напев. Моргнув раз-другой (совсем как та рыжеволосая мать), Кайя увидела правильный круг из такого же, что и щит, белого света, свисавший с мочки правого уха мальчишки вроде серьги.

Минотавр вновь вскинул палицу, готовясь нанести новый удар, но девчонка, подобно Кайе вооруженная парой небольших кинжалов, прыгнула ему на спину и вонзила клинки в загривок врага. Минотавр заревел, яростно встряхнулся и сбросил ее. Девчонка взвилась в воздух, однако кинжалов из рук не выпустила. Тут в минотавра угодил ослепительно-голубой разряд электричества, жуткая тварь вспыхнула и взорвалась, разлетевшись на множество раскаленных, оплавленных синих осколков.