Постордынская Русь была, конечно, по сравнению с Европой страной, скажем так, своеобразной; ее традиции, уклад жизни и быт, политическая система часто ужасали всех европейцев. Надо объективно оценивать то, какими были наши предки, даже по сравнению с жителями Великого княжества Литовского и Русского или Польши. Взять хотя бы тот факт, что русское дворянство не знало иностранных языков. Что в Москве университет появился на сотни лет позже, чем университеты в Кракове или Вильно.

И, судя по дневниковым записям английских купцов, Россию, Московское государство, они воспринимали как новую колонию, принципиальной разницы для них, скажем, между русскими и обитателями Западной Африки не было. И те и другие англичанами воспринимались как малоприятные дикари, и Россия, с точки зрения англичан, вообще ничем не отличалась от той же Персии, это купцы Московской компании пишут в своих дневниках. Та же самая восточная деспотия, чинопочитание, отсутствие даже зачатков парламентаризма. И в тот момент далеко не всем было понятно, что вот сейчас, на их глазах, на огромных евразийских просторах рождается новая политическая реальность, возникает новый игрок мировой политики, с которым придется считаться уже через сто лет. Снобизм, видимо, англичанам помешал рассмотреть естественные процессы.

В отчетах представителей Русской компании содержится много нелестных отзывов о наших предках. Впрочем, отзывы эти часто заслуженные, но в них читается плохо скрываемое презрение. Ченслер писал, например, что «нигде нет такого разврата и пьянства, а также и по насилиям их – русские самый отвратительный народ в мире». Энтони Дженкинсон соглашался, что «пить – приятнейшее для них дело; они болтуны и великие лжецы, без всякого правдоподобия в своих словах, льстецы и лицемеры». Посол Рандольф получил такое впечатление при первом знакомстве с Холмогорами: русское «население по манерам грубое, одевается крайне просто, за исключением праздников и свадебных дней, жители много предаются пьянству и другим отвратительным порокам».

Англичане были крайне поражены невежеством русского духовенства, которое было трудно сравнивать не только с лондонскими церковниками, но и даже с духовенством Западной Руси. Томас Рандольф так описывает Николо-Корельский монастырь и его братию:

«В монастыре около 20 монахов. Он весь выстроен из дерева, монахи одеты, как и наши прежние, в черные капоры; церковь их красива, но переполнена нарисованными образами и восковыми свечами. Дома их низки, с маленькими комнатками. Живут монахи отдельно, едят вместе, сильно предаются пьянству, неучены, писать умеют, но никогда не поучают, в церкви торжественны, молятся долго»[9].

При знакомстве с русским купечеством англичане были поражены тем, как на восточный манер их постоянно пытались обмануть. Англичан, например, удивляло, что при продаже русские подмешивали к салу воду и делали такие толстые бочки для сала, что выигрывали на их весе до 8 процентов. Русский Север по описаниям англичан – это сплошная пустыня. «Эта часть страны большей частью покрыта лесами, кое-где пастбища и пахотные земли, много рек и необитаемых островов, как и большая часть этой области, по причине зимних холодов»[10]. И столица, и провинциальные города на англичан производили удручающее впечатление. Энтони Дженкинсон, например, так описывает Вологду: «Дома здесь построены из еловых бревен, скрепленных одно с другим; снаружи закругленных, форма квадратная, при постройке вовсе не употребляется ни железа, ни камня; покрываются дома березовой корой и сверху дранью. На крышах своих домов русские кладут землю для предохранения от пожаров, от которых они очень много страдают».