Русский стиль парадоксальным образом стал популярным во Франции, несмотря на то что ее войска сражались с русскими в Крыму. Такой неожиданный всплеск интереса можно объяснить тем, что Восточная кампания в целом была не слишком популярна среди просвещенных европейских интеллектуалов, многие с трудом понимали, что армии Сент-Арно[165] и Раглана[166] делают в Крыму. Бои шли за пределами Франции, где-то очень далеко, и русские не казались кровожадными врагами, как бы ни старались карикатуристы. Солдат царя Александра не боялись, а скорее жалели. Костюмы же сочли интересными, равно как и пестрые наряды турок. И те и другие примеряли француженки. «На последних Лоншанских гуляньях в Париже появились пальто “Омер-Паша” и панталоны “Question d’Orienf (“Восточный вопрос”, вероятно, они напоминали турецкие шальвары. – О.Х.)»[167]. «В Париже начали появляться шубки, мантильи, пальто под названиями à la Russe, à la Moscovite, à la Menchikoff (в честь генерала светлейшего князя Александра Сергеевича Меншикова, столь неудачно командовавшего русской армией в Крыму. – О.Х.)» [168].

Упомянутая мантилья Moscovite появилась в 1853 году, что подтверждают журналы моды: «Она может служить намеком на наш салоп – широкое пышное манто, доходящее до колена, с широкими же рукавами и меховым отложным воротником. Она делается почти исключительно из бархата и обшивается спереди, вокруг пол и рукавов, широкой опушкой из соболя»[169].

Еще одно описание этой вещицы приведено в журнале «Гирлянда»: «Московитка – вроде шубы сзади и манто спереди. Уборку переда составляют бархатные полосы, размещенные вроде петлиц (brandebourgs), начинаясь от верха и к низу все увеличиваясь. Эти петлицы перемешаны с аграмантами[170]. Низ плечика сзади обшит довольно большими пуговицами, сделанными из аграманта в виде виноградных листьев и оканчивающимися маленькими желудями. Одна пуговица побольше прочих и также с желудем на конце, служит застежкой этой уборке на обоих плечах. Эта выдумка прелестна»[171].

Помимо русского, во Франции и Англии увлекались восточными мотивами. Но в конце 1840-х – самом начале 1850-х годов этот интерес был поверхностным: мужчины иногда носили восточные халаты и фески дома, а их супруги горячо обсуждали странное изобретение американки Блумер – укороченное платье с шальварами в турецком стиле.

В конце 1853 года, после объявления войны, вторжения русских войск в Дунайские княжества и победы нашего флота при Синопе[172], даже несведущие в вопросах светского стиля обыватели стали прицениваться к восточным тканям и вещицам. Модные журналы быстро сориентировались и поддержали новую ориентальную волну. В мае 1854 года парижские обозреватели сообщали: «У модисток готовятся многие наряды à Voriental и, таким образом, первые плоды Восточного похода будут состоять в нескольких новых модах. Это нам кажется совершенно в порядке вещей, и мы скорее удивляемся, отчего до сих пор в нашей моде нет ничего турецкого»[173].

В начале сентября англо-французы высадились в Евпатории с пугающей быстротой, 20 сентября в сражении при Альме отбросили войска князя Меншикова и приблизились к Севастополю, который стали засыпать снарядами 17 октября. Затем они мужественно выдержали и отбили атаки русской армии под Балаклавой, о чем с победным пафосом сообщила влиятельная «Таймс». В общем, у союзников был повод гордиться собой, а у модников – носить восточные вещи, казавшиеся теперь трофеями войны, которая вот-вот должна завершиться. Осенью парижские портные представили новинки – кофточку «Султан» и манто «Дервиш»: