За углом как выяснилось их не ожидало ничего хорошего – на друзей немедля накинулась целая стая сыщиков, схватила их, связала, надела на голову мешки, предварительно вбив в рты кляпы, и погрузив в черную как вороново крыло закрытую карету с решетками на окнах повезла в неизвестном направлении. После долгой тряски по плохим дорогам, которая показалась особенно мучительной ввиду неизвестности маршрута, приятелей распаковали, сняли пыльные мешки с голов и наконец-то развязали рты и руки.

Отплевываясь граф с Вольдемаром огляделись по сторонам и заметили что находятся в низком подвальном помещении с каменными сводами, из-под которых капала вода. Кроме них здесь не было никого, если не считать той фигуры, что восседала за низким дубовым столом, устеленном листами и уставленном чернильницами. Из-за яркого света масляной настольной лампы с куполообразным абажуром черты лица щурящемуся графу удалось разобрать не сразу, а когда это все же произошло, он ахнул. За столом восседала их старая знакомая, Лиза Лесистратова, бессменная сотрудница Тайной экспедиции, которая когда-то путешествовала вместе с ними по Европам, стремясь раздобыть пропавшую тетрадку с предсказаниями монаха Авеля. Теперь же она как говорили добрые языки была в фаворе у самого государя, и очевидно сделала крутой карьер.

– Сударыня, вы ли это! – промолвил граф Г., оставаясь галантным как всегда.

– Ах ты… ты… это значит ты! – завопил Морозявкин, который был не так любезен. – Значит из-за тебя нас схватили, заховали в мешок как котят в ярмарку, кинули на дно повозки, без всякого почтения и завезли незнамо куда?!

– Ну не буду больше вас томить – да, это я! А это место – Петропавловская крепость, – Лесистратова посмотрела на приятелей сквозь разделявшее их пространство и улыбнулась весьма иронично. Она была молода и хороша собой, приятное овальное лицо обрамлялось шапкой темных волос, носик был небольшой, губы чувственные, ее только портили лисий взгляд лучистых глаз и хищная улыбка, при которой казалось что улыбается морское чудовище акула, с полной пастью зубов.

– Позвольте вас спросить, чем же мы обязаны честью столь приятного свидания? – поинтересовался граф Г., по-прежнему щурясь на лампу и на хозяйку подвального кабинета.

Лесистратова помедлила несколько секунд, а потом поглядела на арестантов сквозь модный тонкий лорнет на длинной ручке, чего ранее за ней не наблюдалось.

– До нас дошло известие, что вы, господа, привезли графу Палену некое секретное послание… так ли это? – осведомилась она и уперла свой взгляд в обоих поочередно.

– Вот ведь вздор какой, ничего мы никому не привозили»! – заорал Морозявкин еще громче прежнего.

– Помолчите! Запираться бесполезно. У нас длинные руки и чуткие уши! – прикрикнула Лизонька, слегка покраснев от натуги.

– У меня тоже чуткие уши! – выкрикнул Морозявкин, но граф Г. ловко заткнул ему рот на некоторое время.

– А откуда у вас сии сведения? – поинтересовался он на всякий случай.

– Мы не раскрываем наших источников, однако же могу сказать что среди лакеев и прочей челяди всегда найдется множество людей, готовых помочь верным слугам Государя. Так что не советую запираться!

– Как? Вы посмеете требовать показаний от дворянина?! – возмутился граф Г., может быть даже слишком наигранно.

– Теперь и дворян разрешено допрашивать с пристрастием… а к вам, граф, я буду особенно пристрастна! – Лизонька порылась в ящике стола, гремя каким-то железом и достала что-то вроде огромных щипцов, при взгляде на которые граф Г. побледнел, а Морозявкин даже позеленел. Она поднесла щипцы поближе к возможным преступникам и звонко щелкнула ими несколько раз.