Женщины подпевают. Одна из них, в платке в горошек, начинает плакать. Дети не реагируют – они без движения лежат у них на руках.

Тут появляется Долли. Она уже успела нарисовать себе какие-то рожицы на щеках и прицепить на голову воздушный шарик. Она бегает по залу и корчит смешные рожицы. Женщины смеются. Детям все равно.

Потом Мари начинает петь очень печальную песню о реках Тигр и Евфрат, в которых вместо воды человеческие слезы. Иман начинает плакать. Женщина в платке в горошек рыдает в голос. Еще одна мать тянет меня за рукав и обиженно спрашивает, почему я ничего не спросил про ее ребенка. «Это все из-за их ядерного оружия, – причитает она. – Американцы бомбили нас, и смотрите, что стало с моим ребенком». У ее ребенка лейкемия.

Мари и Джонатан поют уже по-английски что-то про big-big smile upon your face. Долли надувает воздушные шарики, делает из них собачек и раздает детям. Дети в первых рядах начинают плакать – наверное, они боятся, что собачек на всех не хватит.

После концерта мы все поднимаемся наверх – в палаты к тем детям, которых было невозможно спустить в зал.

Долли с раскрашенным лицом дарит прикованным к постели детям кукол Барби и машинки.

– Смотри, – указывает мне Суад на улыбающуюся девочку, больную лейкемией, – ее зовут Шафа, по-арабски это значит «излечивающая». Ты ведь вылечишься, Шафа?

Та радостно кивает.

Мы уходим, доктор Луи благодарит нас за то, что приехали, «Международная семья» – его за то, что разрешил спеть, а я их – за то, что пустили меня в автобус.

– Да что ты, не стоит благодарности, – отвечает Мари, – мы и в Россию тоже обязательно приедем. Я уже была почти во всех странах Восточного блока, а в России еще нет.

Я еще раз благодарю их и решаю прогуляться по городу. По дороге за мной увязывается мальчишка лет семи – чистильщик ботинок. Он просит денег. На вид он совершенно здоров и легко тащит на себе подставку для ботинок, которая по размеру чуть ли не больше его самого. Я даю 250 динаров и машинально спрашиваю, как он относится к американцам.

– Не понимаю, – отвечает он.

Я повторяю вопрос.

– Да нет, тебя я понял. Я их не понимаю. Они по-иностранному говорят.

«Коммерсантъ», 28.09.2002

1 октября 2002 года

Слова Владимира Путина о необходимости решения иракской проблемы «политико-дипломатическими методами» вызвали невероятный восторг в Ираке. «Отношения между Россией и Ираком – просто прекрасные, мы работаем в постоянном диалоге ради лучшего будущего для наших стран», – заявил вице-президент Таха Ясин Рамадан на прошедшей в минувшие выходные в Багдаде межарабской профсоюзной конференции.

Весь Багдад сейчас оклеен плакатами. На большинстве из них – президент Саддам Хусейн: в военной форме, в арабском платке-куфии, в курдском наряде, в цивильном костюме. Еще можно увидеть профили двух величайших правителей в истории Ирака – царя Хаммурапи и опять же Саддама Хусейна. Издалека похоже на советскую троицу Маркс – Энгельс – Ленин. На другом плакате сложенные домиком ладони защищают Ирак от американских бомб. Эти ладони символизируют арабские государства, а сам плакат приглашает принять участие во Второй межарабской конференции профсоюзов в поддержку Ирака и Палестины.

Конференция проходит во дворце конгрессов – как раз напротив отеля «Ар-Рашид», пол которого украшает заплеванный портрет Джорджа Буша-старшего. Здесь проводятся только самые ответственные мероприятия. Проникнуть в эту святая святых непросто, но волшебное слово «Россия» открывает в Ираке многие двери. Узнав, откуда я, меня усаживают в первый ряд, напротив портрета Саддама Хусейна.