«На следующий бал все эти скучающие полупроститутки оденутся приличнее, – весело думала про себя Ева, – а то забыли, что они дамы королевских кровей, а не вокзальные шлюхи».

Правда, для проституток у присутствующих дам было слишком много настоящих брильянтов, но все равно вид был непотребный. В погоне за излишней сексуальностью и привлечением внимания к собственной персоне светские львицы подзабыли, что полуголое или почти голое тело малопривлекательно, куда больше манит загадка.

Ева присела в изящном поклоне перед Королем, Его Величество явно остался доволен. Его правая рука Антон тоже сделал боевую стойку при виде молодой неизвестной красавицы.

А потом продолжился грандиозный бал. Ева скромно стояла в стороне в обществе дам, в основном молчала и грустно улыбалась – смерть от потери папеньки оставила неизгладимый след в нежной и ранимой девичьей душе. Чтобы грусть в глазах была более натуральной, она вспоминала родного отца и маму, по которым действительно скучала, а не толстого борова с портрета, резвившегося в красной комнате.

К несчастной сиротке подошел сам Король, выразил соболезнования, пригласил пожить в его дворце как можно дольше, чтобы бедное дитя быстрее забыло боль потери. Все это было так мерзко, так фальшиво, что Ева закусила губу, чтобы выражение лица ее не выдало.

«Прямо отец родной! – звучал в голове издевательский голос. – Ему просто пялиться на тебя приятно, свежее молодое тело, новая игрушка в его коллекции изящных штучек. Лицемер!» Король по-своему понял ее опущенный взгляд и дрожащие ресницы.

Ева поблагодарила Его Величество и сказала, что с радостью останется, чтобы не чувствовать себя такой одинокой. Тут вся шайка прихлебателей разом стала жалеть бедную детку и хором говорить, что она не одна, они и есть теперь ее семья.

«Вас еще мне не хватало», – думала про себя Ева и уже почти выдохнула, что основные смотрины пройдены, как вдруг опять вмешался Король и чуть все не испортил:

– Ваш отец мне говорил, что Вы прекрасно музицируете. Сыграйте нам что-нибудь.

А вот это был полный провал. Играть она не умела, и ни одна сволочь не предупредила, что Лана тренькала на рояле. Нет, рояль в мрачном черном доме был, но она не догадалась, что папаша заставлял Лану постоянно играть, а та даже в дневнике ни слова об этом не упомянула.

Ева потупилась, но сказала довольно твердо:

– Простите, Ваше Величество, но после смерти отца я больше не играю… не могу.

Послышались деланные вздохи и возгласы:

– Бедная, детка! Такой стресс! Сама еле выжила… – и прочая дребедень.

Король отчески похлопал ее по руке с видом, что все понимает, и наконец все от нее отвалили – можно было ненадолго выдохнуть.

Бал продолжился, гости поднапились, начались танцы, Ева несколько раз изящно и легко танцевала вальсы, в основном с пожилыми военными, ведь именно военные были ее целью. Она вежливо отвечала на вопросы, наклоняла голову в знак внимания, иногда грустно улыбалась – в общем, вела себя, как и подобает настоящей леди и племяннице Короля. Изредка она ловила на себе его благосклонные взгляды и поняла, что во дворце задержится надолго, новая красивая игрушка вписалась в интерьер.

Но еще более пристально на нее смотрел военный министр Антон, прямо глаз не сводил. Он сменил имидж, очень похудел, стал даже поджарым, побрился налысо. Ева знала, что ему хорошо за шестьдесят, он старше отца, но по внешнему виду военный министр выглядел лет на пятьдесят с небольшим. Естественно, он тоже подошел засвидетельствовать свое почтение молодой леди, на полную включив все свое обаяние. Ева равнодушно склонила голову и отвернулась, демонстрируя полнейшую незаинтересованность. Внешне все было пристойно и вежливо, но проходимец и сердцеед Антон мгновенно понял, что молодой красавице на него плевать, он совсем ее не впечатлил. Правда, таких людей, как он, небольшие неудачи только бодрили, так что полное равнодушие его еще больше раззадорило.