Мы с Лосевым и взводный останемся здесь, организуем промежуточную "точку" и обслуживаем линию связи в оба конца: на "Буран" и на КП полка – "Астру". Светает. Над нашими головами шуршат в воздухе снаряды, слышны гулкие близкие разрывы. Это началась артподготовка. Вскоре в небо взлетает зеленая ракета. "Десятый" со штабом двинулся вперед. За ними, не отставая, потянули "нитку" Богомолов и Сидоров. Взводный сажает меня вместо Богомолова на дежурство. С переднего края доносится сильная ружейно-пулеметная стрельба вперемежку с разрывами снарядов. Время идет. Связи с ушедшими телефонистами пока нет. Взводный нервничает, то и дело выхватывает у меня телефонную трубку из рук. Приказывает Лосеву идти по "нитке" и проверить ее целостность, а заодно узнать, что случилось с телефонистами. Лосев уходит. Наконец в трубке появляется голос "Десятого". Он докладывает "Седьмому" о том, что роты уже подошли к первой линии обороны и артиллеристам необходимо перенести огонь вглубь обороны, после чего он начнет атаку. Ответа "Седьмого" не слышу. Передаю трубку взводному, вылетаю из землянки и мгновенно падаю на снег – противник начал обстрел из миномета. Рядом падают мины, поднимая снежную пыль. От грохота боль в ушах. Поджимаю ноги под себя и стараюсь зарыться глубже в снег. В промежутках между разрывами вскакиваю, бегу и вновь падаю на снег. Вот и обрыв линии. Сращиваю концы провода, вызываю "Буран" и "Астру" (позывной КП полка). "Буран" отвечает, "Астра" – нет. Бегу дальше. Еще один обрыв линии. Теперь "Астра" отвечает, "Буран" молчит. Молчит и взводный на промежуточном "Буране-2", бегу обратно. Новый обрыв.  Теперь все три "точки" радостно и дружно отвечают мне. Возвращаюсь на "Буран-2". Не успел спуститься в землянку, как взводный посылает теперь на "Буран". Бегу на "Буран". Прекратившийся было минометный обстрел вновь возникает с прежней силой. Бегу. Падаю. Вскакиваю. Сращиваю концы. Проверяю. Возвращаюсь. И так несколько раз. Взводный сообщает, что первая линия обороны взята. В связи с этим ротный просил, если сможем, постараться снять трофейный кабель и немецкие телефоны, пока их артиллерийские связисты не забрали. Что делать? Чувствую, что за трофеями идти в немецкие окопы придется мне. Я сейчас самый свободный. Идти в это пекло ох как не хочется. Да я, собственно, и не обязан туда идти. Мое рабочее боевое место здесь у телефона или на линии связи. И вообще нафиг сдались мне эти трофеи. Я молчу, как будто это меня не касается. Молчит и взводный – приказать не может. Время идет – продолжаю дежурить, линия исправна. "Десятый" что-то докладывает "Седьмому". Разговора их не слышу. В голове только одна мысль: пошлют за трофеями или не пошлют? Удастся отвертеться или же нет?

Из роты прибегает телефонист, рядовой Темкин и передает мне просьбу капитана слетать за "общественными" трофеями. Просьба командира, как известно, приказ для подчиненного. Делать нечего – надо идти.

Вдвоем с Темкиным по линии связи отправляемся в путь. Вот и "Буран”. Здесь дежурят трое: Сидоров, Богомолов, Лосев. Обмениваемся взглядами и уходим вперед. Бежим, идем, ползем в зависимости от обстановки. Навстречу нам идут и идут раненые.

Вот, наконец, первая линия обороны немцев. Сваливаемся в их окопы. Оглядываемся – никого нет. Пехота ведет бой где-то впереди нас. Над нами непрерывно свистят пули. А вдоль линии окопов красота-то какая! Проложены линии связи, как показалось сначала, всех цветов радуги: красный, синий, зеленый кабель в полихлорвиниловой оплетке. Затем замечаем лежащих в различных позах красноармейцев и немцев. Они уже свое отвоевали. Некоторые лежат рядом друг с другом по двое – наш и немец: руки нашего бойца застыли на горле немца; руки немца на подбородке и носу красноармейца. Шла борьба насмерть, однако оба погибли от осколков разорвавшейся почти рядом мины.