– Ты меня поражаешь, – ответила я.

– Я стараюсь обращать внимание на мелочи, особенно сейчас. Но это мое преимущество. А ты, как ты нашла меня? Никому не известно об этом месте, – спросил чародей.

– Я не раскрываю своих источников, и это мое преимущество, – ответила и улыбнулась.

Шон ответил мне улыбкой и попрощался со мной, уходя в густую листву заросшего кустарника, скрывающего развалины от посторонних глаз. Светила яркая луна, которая украшала серебряными искрами старые камни разрушенного особняка. Где-то вдалеке я заметила, как мелькнула хорошо знакомая черная шкура оборотня с разорванной белой рубашкой на плечах. «Здесь он на своем месте», – подумала я и прошептала: «Порто боэри».

Яркий лунный свет проходил сквозь хорошо знакомые вытянутые окна и разливался по полу. Не могу поверить, что снова оказалась здесь, в месте, где начиналось мое путешествие по Семокеании. Круглая просторная комната башни Калео никак не поменялась за время моего отсутствия. У стены стояла кровать с белым балдахином из невесомой ткани. Полог был небрежно отдернут, словно пять минут назад я лежала там, под пушистым одеялом, не помышляя о том, что от меня зависит судьба империи. На письменном столе еще лежали книги с заклинаниями стихий природы и огня. Казалось, еще вчера я с таким волнением и трепетом готовилась предстать перед императором, чтобы доказать свои выдающиеся способности. Какой наивной я была, словно слепой котенок, стремящийся к обрыву. Страшно представить, что со мной могло случиться, если бы Максимильян присутствовал на турнире. А Софителла? Скорее всего, она уже тогда строила свои планы по свержению императора. Ах, если бы я знала все это сразу, возможно, многих жертв удалось бы избежать. Я подошла к центральному окну и присела на подоконник. Милый Норберт, когда-то давно у этого окна я впервые увидела тебя. Ты был для меня близким другом, которому так безжалостно я разбила сердце… Его смерть стала ударом для всех, но он пожертвовал собой, чтобы спасти мою жизнь. От накативших воспоминаний по щекам потекли слезы. Бедняжка Лейла любила Норберта всем сердцем, поэтому, когда его не стало, она утратила вкус к жизни. А еще этот негодяй Ксельдо! Она едва не свела счеты с жизнью из-за этого мерзавца. Хорошо, что мы с Маримель успели вовремя, и все обошлось. Сейчас Лей очень изменилась, война пошла ей на пользу, она закаляет ее характер и заставляет двигаться вперед.

Интересно, где она? Неужели Лейла и мастер Дюрель ушли куда-то? Я точно помню, как просила их ждать в моей комнате. Выглянув в окно, я увидела большое скопление людей в темных мантиях. Они стояли вокруг небольшого возвышения, на котором кто-то сидел на коленях в непонятной позе, а рядом с ним стоял Верховный архимаг. Разглядеть его было нельзя, моя комната находилась довольно далеко для этого. Но среди обилия людей в черных мантиях мне удалось разглядеть две знакомые фигуры. Лейла и мастер Дюрель смотрели на постамент вместе с остальными, их дорожные плащи сложно было не заметить в окружении адептов. Встревоженная происходящим, я привела себя в порядок, набросила свою мантию, висевшую в шкафу, поверх простенького платья и перенеслась во двор.

В моем новом облике слиться с толпой не представляло труда. Чародеи гильдии внимательно слушали верховного архимага Калео, который стоял на постаменте перед ними и что-то говорил. До меня не сразу пришло понимание того, что происходит, все это казалось очень странным. Седовласый старик в длинной темно-сиреневой мантии провел суровым взглядом собравшихся адептов.