Бывший гораздо лучше осведомлен о реальном положении дел в войсках генерал А. П. Ермолов потом в своих «Записках» написал о Барклае де Толли так:
«Соединение с князем Багратионом не могло быть ему приятным; хотя по званию военного министра на него возложено начальство, но князь Багратион по старшинству в чине мог не желать повиноваться. Это был первый пример в подобных обстоятельствах и, конечно, не мог служить ручательством за удобство распоряжений».
Военный историк Карл фон Клаузевиц:
«Император формально не передавал генералу Барклаю верховного командования над обеими армиями, опасаясь обидеть князя Багратиона. Правда, Барклай был старшим генерал-аншефом (генералом от инфантерии), и этого обстоятельства, в крайнем случае, было бы достаточно для того, чтобы иметь некоторый авторитет перед другими генералами. Однако для такого ответственного поста, как командование армиями, значение одного старшинства в чине никогда не считалось достаточным, и во всех государствах признавалось необходимым специальное полномочие монарха. Так как Багратион был лишь немногим моложе Барклая, а боевая слава обоих была приблизительно одинаковая, то император, конечно, предвидел, что определенно подчеркнутое подчинение его Барклаю будет обидным. Как, собственно, обстояло дело с главнокомандованием, никто в точности не знал, да и теперь, я полагаю, историку нелегко ясно и определенно высказаться по этому вопросу, если он не признает, что император остановился на полумере; надо полагать, что он рекомендовал князю Багратиону входить в соглашение с Барклаем по всем вопросам вплоть до изменений в группировке. Автору неизвестно, имелось ли уже тогда намерение поставить во главе обеих армий князя Кутузова, однако в войсках стали говорить об этом назначении лишь незадолго перед тем, как оно состоялось, и притом как о мере, ставшей необходимой вследствие нерешительности Барклая. По всей вероятности, император захотел посмотреть, как поведет дело Барклай, и тем самым оставить себе открытым путь для назначения другого главнокомандующего».
Сказанное выше, безусловно, нуждается в пояснениях.
Прежде всего, Багратион был не «лишь немногим моложе» Барклая де Толли. Он был моложе аж на одиннадцать с лишним лет. Что же касается всего остального, то тут лучше привести оценку находившегося гораздо более «в курсе» генерала Ермолова. В его «Записках» читаем:
«Князь Багратион приехал к главнокомандующему, сопровождаемый несколькими генералами, большой свитой, пышным конвоем. Они встретились с возможным изъявлением вежливости, со всеми наружностями приязни, с холодностию и отдалением в сердце один от другого. Различные весьма свойства их, нередко ощутительна их противуположность. Оба они служили в одно время, довольно долго в небольших чинах, и вместе достигли звания штаб-офицеров.
Барклая де Толли долгое время невидная служба, скрывая в неизвестности, подчиняла порядку постепенного возвышения, стесняла надежды, смиряла честолюбие. Не принадлежа превосходством дарований к числу людей необыкновенных, он излишне скромно ценил хорошие свои способности и потому не имел к самому себе доверия, могущего открыть пути, от обыкновенного порядка не зависящие».
Прежде чем продолжить цитирование слов генерала Ермолова о Барклае, хотелось бы сказать следующее: Алексей Петрович не любил Михаила Богдановича.
Историк В. Н. Балязин по этому поводу пишет:
«Для Барклая Ермолов идеальной фигурой не был. Признавая его несомненные воинские дарования, огромную память, неутомимость в труде, обширные познания в деле и незаурядную храбрость, Барклай вместе с тем знал, что Ермолов не любит его, что он коварен и отменно хитер, и от него можно нажить немалых козней <…> Но, как бы то ни было <…> ему пришлось служить с Ермоловым до конца войны».