Через пять сотен шагов система начала регистрировать критически низкую плотность воздуха, из-за чего закрылись все щели для воздухообмена, костюмы переключились на замкнутый цикл дыхания. Теперь они были ограничены во времени: самый малый запас был у бойца поддержки, двадцать минут. Но этого времени по прикидкам Грея должно было хватить, чтобы избавиться от угрозы.

– Ш-ш-ш-ж-ш-ш-ж-ш-ш… – внезапно в динамиках Грея начал слышаться отчётливый белый шум, сквозь который кто-то пытался пробиться, кто-то пытался что-то сказать. – Тв… ш-ш-ш-ш… …ын… сности!

Грей даже не обращал внимание на это. Возможно, система ловила чей-то сигнал бедствия, возможно, чей-то радиообмен, так что он продолжил двигаться вперёд, не прекращая вести огонь.

Ещё три сотни шагов, и они оказались у пробоины. Огромный пульсирующий кусок мяса, из которого то и дело что-то вылезало. Человек даже с самой крепкой психикой не способен на такое смотреть, это было отвратительно, максимально противоестественно человеческой природе. И это необходимо было уничтожить.

– Сжечь! – отдал короткий приказ Грей, после чего тут же были применены соответствующие способности, уничтожая остатки огромного и псевдоживого куска мяса.

– Твой сын в опасности! – словно кто-то прокричал вдали.

Голос на этот раз был отчётливым и до боли знакомым. Грей даже на короткое мгновение завис, он был шокирован, выбит из колеи, ведь это был голос человека, которого уже около десяти лет нет в живых. Это был голос его жены, который доносился словно из глубин мрачной пустоты.

– Он живой? Слышь, Алендро, проверь, дышит ли он!

– А чё сразу я?! А чё не Лори? Он же у нас тут самый смелый!

– Да ты видел этого самого смелого?! Увидел человека с рукой наизнанку, чуть в обморок не упал! Говорю, проверь, дышит ли он, а я пока на стрёме постою.

– Зачем мы вообще припёрлись сюда?..

Голоса… Они звучали словно сквозь какую-то призму. Они были рядом, но вместе с тем где-то очень далеко. Но они где-то были там, по ту сторону пустоты… А я был где-то посреди тёмного ничто. И лишь только две гигантские тоненькие прорези светящихся глаз смотрели на меня. Они источали какую-то злобу, чувствовалась противоестественность. Они были не из нашего мира, не из нашей реальности.

Миг, и один глаз приоткрылся чуть шире, послышался тихий-тихий смешок. И мой разум что-то сковало, что-то стиснуло, искало брешь в нём. Вокруг меня начало появляться множество красных восклицательных знаков в таких же красных треугольниках – знаки тревоги, большой опасности. Эти глаза, точнее существо, что стояло за этими глазами, что-то пыталось во мне найти, что-то пыталось прочувствовать. Но у него словно ничего не получалось, и он копал-копал и ещё раз копал. И от этого существо злилось, искало новые способы, давило сильнее, но, сколь мне больно бы не было, я чувствовал надёжную защиту со стороны системы. Она защищала моё тело и мой разум.

– А ты стал сильнее, чем тогда, или это не ты? Интересно… Надеюсь, мы скоро встретимся не в этом связующем пространстве, а в твоём или моём. Я буду ждать этой встречи, малыш, – хмыкнуло напоследок существо, после чего глаза закрылись, оставив лишь в огромном ничто две тонких линии ядовито-зеленого цвета.

Я резко открыл глаза, тут же попытавшись вскочить на ноги. Тело моментально скрючила боль, система выдала несколько предупреждений, на которые мне было абсолютно плевать. Я еле сдержал крик, зашипел, тихо проматерился, но не заорал. Отец всегда говорил, что нельзя показывать свою слабость, если больно – терпи, бьют – бей в ответ. Даже если в итоге станет только хуже, но зато можно быть уверенным, что была предпринята попытка сделать всё, что только можно.