Совет муфтиев России считал неприемлемой казнь Саддама Хусейна и утверждал, что приведение в исполнение столь негуманного приговора отбросит все чаяния иракского народа на преобразование страны.

Наш рейс в Ирак пришёлся на вполне благоприятный период. Военных действий не велось. Страна жила мирной жизнью, развивалась и крепла. И мы пришли на новом иракском судне, чтобы не только научить иракских моряков промысловым премудростям, но и добывать государству ту продукцию, которая имеется в недалёких районах промысла. Месяца через три после нашего прихода в Басре мы встретились с членами команды трёх малых испанских тунцеловов, которые собирались к отлёту в Испанию. Они перегнали три испанских тунцелова из порта Виго в Басру. Эти тунцеловы приобрёл Ирак для увеличения своего флота и расширения районов промысла. Обучать иракские экипажи испанцы не собирались. Их немного задерживала невыплата иракской стороной полагающейся им суммы за перегон судов. Эти свои возмущения они высказывали и нам. Но мы их тогда успокаивали, утверждая, что рыболовная компания всегда рассчитывается в срок.

Это было тогда. А сейчас очередную свою вахту в 04.00 я принял уже в спокойной обстановке. Стоим на якоре. Тишина. Тёмная южная ночь. Тепло, температура 17 градусов. В бинокль хорошо просматриваются небольшие портовые сооружения. Больших портальных кранов, как в Калининграде, нет. Второе наше судно «Шатт эль-Араб» стоит в 3 кбт. вниз по течению реки. На 16 канале УКВ вызываю его и перехожу с ним на 12 канал. Узнаю, что они подошли к Басре три часа назад. Подход к причалу им назначен после нас. Володя, старпом «Шатт эль-Араба», мне знаком. Он попал на судно из отдела флота нашей базы. Был инспектором отдела мореплавания. Тоже кончил нашу Одесскую мореходку, но годом раньше меня. Интересуется у меня, каким может быть завтрашний день нашего прихода в Басру. Но этого никто не знает. Борцы говорят в таких случаях: «Ковёр покажет». Так и нам, только и остаётся ждать утра. Там будет видно.

Постепенно начинает алеть восход. Над верхушками финиковых пальм фон неба начинает меняться. Появляются сначала кое-где тёмно-синие просветы, которые переходят в синие тона. И там, где предполагается появление дневного светила, синие тона уходят куда-то в сторону. На смену им приходят тёмно-красные, вишнёвые мазки. Но и они не постоянны. Синева поднимается вверх и смешивается с чернотой южной ночи. От этого смешивания тонов становится чуть-чуть светлее. И этот процесс продолжает быстро нарастать. Красные мазки уже озолотились жёлтым цветом, который продолжает поглощать всё на своём пути. Он подсвечивает из своего бесконечно далёкого источника верхушки финиковых пальм. Я уже чётко вижу большие длинные веерные листья этих чудесных южных деревьев, которые находятся недалеко от меня. Эти прекрасные восходы на реке «Шатт эль-Араб» нам ещё не раз посчастливится наблюдать в нашем рейсе.

Минуты пролетают быстро. Так же быстро и светлеет вокруг. Уже слышатся незнакомые голоса птиц. Нам потом рассказывали иракцы, что это пение начинают попугайчики, которых много живёт в кронах пальм. Когда стало достаточно светло, я вооружился биноклем и стал рассматривать ближайший о нас домик на берегу реки. Простое в архитектурном стиле одноэтажное строение прямоугольной формы. Небольшие размеры – приблизительно 15 на 8 метров. Сделано из камня. Покрашено в жёлтый цвет. Большая, красивая и высокая входная дверь расположена по центру длинной стены и выводит на берег реки. До воды не более 10 метров. В реку можно войти по четырём каменным ступеням. Почти вертикальный берег до кромки воды обложен бутовым камнем. Высота кладки, видимо, препятствует в моменты прилива попаданию воды на участок хозяина дома. В 20 метрах от дома в реку ведёт протока шириной около пяти метров. Она тоже с обеих сторон покрыта бутовой кладкой. В эту протоку можно войти на лодке. Она, вероятно, приведёт к участкам других хозяев.