– Простите, Ирина Васильевна, я не имею чести ее знать, – ответил Вовка.

Со стороны больных послышались смешки.

– Вова, это лаборантка, которая брала у тебя кровь, так что ты там устроил? Говори?

– Да ничего я там не устроил, не хочу, чтобы у меня нестерильными иглами брали кровь и все.

Врачиха обвела глазами вдруг напрягшихся больных, взяла его за руку и повела из палаты. Они пришли в ординаторскую, небольшую комнатку, в которой стояли два облупившихся от времени стола, на них кипой лежали истории болезни, несколько чернильниц. А в бокалах стояли перьевые ручки и карандаши.

– Садись и расскажи, почему ты считаешь, что тебя кололи нестерильной иголкой, – с серьезным выражением лица спросила Ирина Васильевна.

– Ну дак, что тут думать, – произнес Вовка, – если этой иглой она у десяти человек кровь взяла и спиртом только слегка протирала. Так это что, стерилизация?

– Так-так, Вова, а в каком ты классе учишься? – неожиданно спросила врач.

– Наверно, в седьмом, – неуверенно ответил Вовка.

– Ну вот, наверно в седьмом, а оттуда ты узнал слова стерилизация, гепатит, тебя в школе этому учили?

– Ирина Васильевна, ну что вы меня спрашиваете, сами понимаете, меня вчера молния ударила, что я вам могу толкового сказать, – пожал плечами мальчишка, – наверно, где-то прочитал, где еще?

– М-да, интересно, в какой такой книжке это написано и с чего ты вдруг решил ее читать.

– Да не помню я, Ирина Васильевна, и вообще вы когда меня домой отпустите?

– Ишь, чего хочешь, ты еще суток не пробыл, а уже домой запросился, вот понаблюдаем за тобой дня три и, если все в анализах будет хорошо, выпишем. Ладно, иди в палату, и смотри мне, чтобы вел себя хорошо.

– Конечно, Ирина Васильевна, никак иначе, – сказал Вовка и вышел из ординаторской.

Оставшись одна, Ирина Васильевна вытащила пачку «Казбека» из ящика стола, прикурила папиросу от зажигалки, сделанной из крупнокалиберного патрона, которую в конце войны подарил один из больных. Она медленно выпускала кольца дыма к потолку и раздумывала.

Тут в ординаторскую зашел Леонид Афанасьевич.

– Что, Ира, решила перекурить, дай-ка и мне папиросину.

Ирина Васильевна раскрыла вновь пачку, и врач, осторожно вытащив папиросу, желтоватыми от курева пальцами ее размял и прикурил.

– Третьего стрелка для снайпера у нас сегодня нет, – благодушно сказал он.

– Да, Олег там совсем пропал на приеме, – сказала Ирина Васильевна, – а ты, Леня, чего приперся, у тебя же отгул.

– Так вот хочу на паренька взглянуть, не каждый день такое случается, да еще и живой остался.

– Ты знаешь, Леня, что этот пацан сегодня отчудил?

– Ну и чего?

– Он в лаборатории отказался от взятия анализа крови, пока ему не взяли чистую иглу из стерилизатора, и представляешь, чем он это мотивировал? Что может через иглу заразиться гепатитом Б. Ты когда-нибудь слышал о таком?

– Да, очень интересно, а как он это объясняет?

– А никак, отперся от всего, молния стукнула, и ничего не помню.

– Ты, понимаешь, Ира, вообще его рассуждения не лишены логики, ведь следы крови на игле могут остаться даже после протирания ее спиртом, а в крови может, имеется, какой-то инфекционный агент, ведь так? Вот только он конкретно утверждал, что это болезнь гепатит Б. Логически рассуждая, какой мы знаем с тобой гепатит? Болезнь Боткина, ведь так? То есть – это гепатит А, а гепатит Б – это еще один микроб или вирус, поражающий печень. Может, он действительно прочитал какую-то статью в медицинском журнале, например, которую мы пропустили, а после того как молния его шарахнула, он и вспомнил про нее. Ты знаешь, а ведь это не пустяки, может нам вместе иглы Франка, скарификаторы использовать начать? Вон помнишь, у нас были ведь желтухи непонятные, и на Боткина не очень похожи, может от иголок и получены?