– Слушай, – схватил меня за руку Гоша. – Найти тело Эли могут каждую минуту. Когда я уезжал – кукла без головы билась о дверь. Может, и сейчас продолжает биться. Дверь вскроют – а там… И тогда меня точно начнут искать! По описаниям все меня опознают: я нарисовался там перед всем фестивалем – каждый день как дурак со сцены песни пел. Да меня точно уже ищут! – снова в голос запаниковал он. – Мне сейчас нигде нельзя появляться! Я уверен: пасут и дома, и на работе! А как закроют за убийство – всё, пиши пропало! Старик, выручи меня! Умоляю!

– Что ты имеешь ввиду?

Игорь встал передо мной на колени, схватил за руки и зарыдал:

– Умоляю тебя – съезди в Ульяновск, разузнай – что там да как! И если поймёшь, что обвиняют и ищут меня – дай знать. Тогда буду искать способы рвануть за границу – тюрьму я не переживу! Выручай! Как друга прошу!

– Как ты это себе представляешь?

– Ты же всё равно сейчас в отпуске, на работу тебе ходить не надо! А я пока залягу на дно у тебя на квартире. Если всё будет нормально – потом спокойно объявлюсь, найду, что соврать на работе. Мне главное – не в тюрьму, оттуда я не выйду!

Игорь выглядел таким раздавленным, что мне стало жаль его: человек попал в нелепейшую ситуацию, грозившую сломать всю его дальнейшую жизнь. Не скрою, вся эта история заинтересовала и меня самого. Я действительно находился в то время в длительном творческом отпуске и, недолго думая, согласился помочь другу. Тем более, что мой отказ грозил навсегда его потерять.

– Хорошо, – сказал я. – Сейчас схожу куплю тебе продуктов на неделю, и ты всё это время будешь сидеть здесь. Никуда не выходи!

– Спасибо, друг! – Гоша стал целовать мне руки.

– Прекрати! – я брезгливо вырвал их у него. – Не унижайся до такой степени! Когда поезд?

– Ближайший прицепной вагон уходит из Нижнего в понедельник. Но можно автобусом…

– Нет, – отрезал я. – Поеду твоим путём.

За воскресенье Игорь успокоился, он в подробностях объяснил мне планировку «Древа Хитрово», распорядок работы отеля. Новостей о расследовании убийства Тараканова за день не прибавилось, разве что теперь это происшествие подхватили ещё нижегородские и федеральные ленты. Об обнаружении трупа Эльвиры Улябиной по-прежнему не сообщалось.

К вечеру Гоша крепко набрался и заплакал.

– Извини, это у меня от пережитого, – всхлипывал он. – Элю мне всё равно очень жалко, она так помогла мне… Ты просто никогда не видел человека, ползущего без головы, пусть это только и биоробот.

– Зато я видел курицу, бегущую без головы, – парировал я.

– Нет, человек – это другое… – задумчиво произнёс он.

Я тоже подумал немного и сказал ему:

– Знаешь, Игорь, ничего не другое. «Головы уже нет, а курица ещё бежит» – это не только про куклу Водяновой, но и про тебя самого. Разве не так? Была бы у тебя голова на плечах, ты бы сейчас не бегал и не прятался… Более того, если говорить масштабнее – это и про всю нашу страну в сегодняшнем её состоянии.

В понедельник мобильный телефон Игоря разрывался от звонков с работы.

– Скажи им, что срочно уехал к родственникам, а потом отключи мобильник, чтобы тебя не нашли. А я из Ульяновска буду звонить тебе по моему домашнему телефону, – посоветовал я ему.

На том и порешили.

Собираясь в дорогу, я стал ощущать себя в некотором роде сыщиком или даже тайным агентом. Поймал себя на мысли, что не столько хочу помочь Скромному, сколько найти ответы на донимавшие теперь меня самого вопросы.

Что за секретный учёный работает в ульяновском «Древе Хитрово» и что там у него за биороботы?

Нашли ли труп Эльвиры Улябиной?

Кто и зачем убил Тараканова?