Удивлённый столь яркими и насыщенными речами мужчина в одно мгновение даже не знал, что сказать в ответ своей попутчице, хотя и сознавал, что долгое молчание, за которым непременно захочется что-то сказать, будет выглядеть, мягко говоря, глупо или, как минимум, странно. А может, и то, и другое сразу. Но Сэм просто начал говорить и слова полились из его уст сами по себе, непринуждённо.

– Вы очень интересно мыслите! Должно быть, вы очень начитанны, ведь так? – спросил он, посмотрев в этот момент на книгу, лежавшую подле Розалины. Затем, после краткого кивка девушки, сопровождающегося, опять-таки, нежной и доброй улыбкой, Сэм продолжил. – Увы, я не придавал столь глубокого значения ни одному из видов осадков или каких-либо погодных условий и явлений, но свою точку зрения на этот счёт, всё-таки, имею и хочу вам её озвучить: не знаю, как вам, но мне доставляет удовольствие осенний тихий дождь, бегающий по подоконнику окна, когда я сам, собственно говоря, дома, а идти в то же время никуда не нужно… – Розалина всем своим видом дала понять, что ей это тоже нравится, но перебивать рассказчика не торопилась, – … когда каждая секунда нахождения в тепле и уюте во время этакой неясной погоды доводит меня до экстаза, я ощущаю необыкновенный прилив счастья и вдохновения. Верите ли? Я считаю, что хотя бы ради таких моментов, как минимум, стоит жить!

– Несомненно, вы большой романтик! Но меня интересует ещё кое-что, – Розалина сделала вид что-то подозревающего человека, сделавшись от этого безумно смешной с виду. Когда её глаза чуть прищурились, лоб напрягся, брови сгустились, а губы немножко дрогнули, слегка выдвинувшись при этом вперёд, она выглядела настолько забавно, что ощутила это сама и еле сдержалась, чтобы не засмеяться, – для чего вы меня рисовали?

Такой вопрос был вполне ожидаем и Сэм уже знал, что на него нужно ответить, но, увидев перед собой столь забавное личико, к нему прильнула некая заинтересованность, собственно, к причине возникновения представшей перед ним картинки. В то же время он понимал, что наглым показаться ни в коем случае нельзя и потому следует как можно более качественно обработать свой ответ, что он, собственно, и сделал.

– Знаете, я несколько минут искал объект в окне, который мог бы запечатлеть в памяти и начать его зарисовывать, но…

Тут дверь купе отворилась и из неё послышался приятный хриплый мужской голос прежде, чем объявился его обладатель.

– Прошу прощения… у вас… зажигалки не найдётся? – несколько озадаченный мужчина невысокого роста немного засмущался, но терпеливо ждал ответа. В то время Сэм и Розалина, чей диалог был неаккуратно прерван, погрузились в лёгкое замешательство. Даже, можно сказать, что в их глазах, где-то вдалеке, пыталась разжечь пламя ярости небольшая искра, но, к счастью, у обоих она быстро потухла и их облик преобразился в чуть более дружелюбный.

– Вы курите? – спросил Сэм Розалину, не отрывая от неё свой взгляд.

– Нет, не курю.

– Вот вам и ответ, – обратился он к безоружному курильщику, – мы не можем вам помочь.

Мужчина был так расстроен, что, вновь, позабыв обо всяком приличии, довольно громко затворил двери купе, оставив пару наедине друг с другом.

– Так вот… – Сэм хотел продолжить, но подзабыл, на чём остановился, однако Розалина это мгновенно поняла и подсказала, дабы скорее услышать то, чего, как ей казалось, она хотела.

– Вы говорили, как долго искали предмет, который могли бы начать рисовать. Думаю, это натолкнёт вас на прежнюю мысль.

– Да-да, конечно, спасибо большое! – ему стало приятно, что Розалина заинтересована в ответе и он счёл, что следует этот интерес подогреть как можно больше, но не переборщить, в то же время. – … Так вот. Я искал что-то за окном, что-то, что сможет зацепить меня и сосредоточить на себе, что отложится в памяти и что я смогу, будучи заинтересованным, зарисовать, но потом, совершенно (заметьте!), совершенно случайно, я пересек границу окна и дошел своим взглядом до вас. Тогда я и понял, что искал не там.