Пока Роман шёл к подъезду, я разглядела чёрные брюки и футболку. Я не стала дожидаться звонка в дверь, надела обувь, взяла сумку и вышла. Он взлетел по ступеньками и хотел взять у меня ребёнка, но я попросила запереть дверь на ключ, не желая тревожить сына.

Заперев дверь, Роман взял из рук мою сумочку и придерживал за локоть, пока я нащупывала дорогу в потёмках. Я устроилась на заднем сиденье. Костя захныкал.

– Тише, потерпи, малыш. Сейчас мы приедем к дяде доктору, и он даст тебе лекарство.

– Головка болит, – плакал сынишка.

У меня сердце разрывалось. В этот момент я люто ненавидела Олега за этот удар.

– Что случилось, Саш? – выезжая на дорогу, спросил Роман.

– Он вечером упал и ударился головой, а теперь температура поднялась.

– У меня в детской больнице друг работает. Нас там быстро примут. Ты вот что скажи: кто тебе колёса проткнул? Что за гнида?

– Если бы я знала…

Благодаря связям Романа нас и в самом деле быстро приняли. Костю забрали на томографию, как только услышали про падение и удар. Нас с Романом попросили подождать в коридоре. Он сидел, а я ходила перед ним туда-сюда, заламывая руки и нервничая.

– Откуда синяки?

– Что? – я притормозила, глядя на Рому с недоумением.

– На шее, Саш. Как будто кто-то оставил след от пальцев.

Вот же наблюдательный! Я и не видела никаких синяков у себя. По всей видимости, они проявились позже или только сейчас начали проявляться. Всё это было мне неприятно. Я не собиралась делиться этим позором с бывшим одноклассником. Но Рома смотрел на меня и ждал ответа.

– Это… Понятия не имею.

– Имеешь. Имеешь, но не говоришь. Думаешь, я дурак и не понимаю, что что-то происходит? Проколотые шины, падение ребёнка, синяки на шее и ты напуганная. Посмотри на себя, Саш. Ты трясёшься от каждого шороха. В машине ты постоянно смотрела назад в окно, словно боялась, что нас преследуют. У меня опыта в этих делах нет, но всё это выглядит очень уж странно. – Он встал передо мной, коснулся моих плеч и более мягче сказал: – Я ни в коем случае не хочу лезть не в своё дело, но если тебе нужна помощь, я готов.

– Почему? – шёпотом выговорила и отвела взгляд.

– Потому что так чувствую. Это плохо?

– Нет. Что ты чувствуешь?

– Что в твоей жизни не все так сказочно, как ты пытаешься преподнести. За последние годы ты изменилась, и не внешне. Ты по-прежнему красивая. Однако измучена, истерзана и… этот побег в Синегорск…

Я обернулась проверить, не идёт ли врач. Никого не было. Костю, видимо, чем-то отвлекали, потому что не слышала больше его плача. Мой ребёнок ни в чём не виноват, и только любовь к нему заставила сдаться. Глаза наполнились слезами. Я уронила голову на грудь Романа и в течение минуты тихо плакала.

Сильные руки теснее прижали меня к телу, а потом я чувствовала нежные поглаживания по спине.

– Маша сказала, что твой муж обращался с тобой плохо…

Резко подняла голову, и мне было плевать, что наши лица вдруг оказались совсем близко.

– Маша?

– Вскользь упомянула.

– Хм. Так вот откуда эта проницательность…

– Ты злишься? – кротко произнёс Роман. – Прости. Думаю, я не имею права расспрашивать тебя. Не моё это дело.

– Да нет! – я оттолкнула его, а потом и вовсе отошла к другой стене. – Раз уж тебе кое-что известно, нет смысла скрывать моё никчемное существование. Я развелась с Олегом. Он избивал меня многие годы, изменял и не считает, что делал что-то не так. Он приехал в Синегорск вслед за мной, чтобы доказать, какой он сильный и властный. Он душил меня, а когда Костя прибежал и закричал, Олег ударил его. Костя упал и…

– Шины тоже проколол этот властный и сильный?