Станция метрополитена находилась в полутора кварталах от ресторана. Когда я повернула за угол, у входа как раз остановился черный лимузин. Я понятия не имела почему, но я прижалась к двери подъезда, чтобы посмотреть, кто из него выйдет. Мой желудок подсказал, что это Грэм.

И мой желудок не ошибся. Из лимузина вышел водитель в форме, он открыл заднюю дверцу, и Грэм ступил на тротуар. «Боже, этот мужчина излучает власть». Он был одет в другой дорогой костюм, не тот, что был на нем утром. То, как костюмы на нем сидели, подтверждало, что он шил их на заказ. Хотя не модный костюм, в который Грэм был одет, придавал ему вид превосходства. Все дело было в том, как он носил костюм. Высокий и уверенный в себе, Грэм стоял перед рестораном, чуть выпятив широкую грудь, отведя плечи назад, расставив ноги. Он смотрел прямо перед собой, не играл с телефоном и не уставился на тротуар, чтобы избежать возможности встретиться с кем-то взглядом. Одну руку он сунул в карман брюк, оставив большой палец снаружи. «Мне нравится, когда большой палец остается снаружи».

Я подождала несколько минут, и когда Грэм наконец посмотрел в другую сторону, я выскользнула из дверного проема. Когда он снова повернул голову и увидел меня, я остро почувствовала, как я иду. От того, как он смотрел на каждый мой шаг, часть меня захотела убежать от него, но другой моей части понравился его жаркий взгляд. Очень понравился. Поэтому я справилась с нервами, начала чуть больше покачивать бедрами и решила, что не стану мышкой для этого кота. Я буду собакой.

– Привет, Грэм! – Я кивнула, остановившись перед ним.

– Привет, Сорайя! – Он копировал мой деловой тон и кивок.

Мы стояли на тротуаре и смотрели друг на друга. Между нами оставалось безопасное расстояние. И это была самая долгая минута в истории минут. Потом он прорычал:

– К черту!

Сделав шаг вперед в мое пространство, он намотал на руку прядь моих волос, наклонил мою голову так, как ему этого хотелось, и прижался губами к моим губам.

Долю секунды я попыталась сопротивляться. Но я была кубиком льда, пытающимся противостоять жару солнца. Это было невозможно. Вместо этого я просто растаяла под ослепительным светом. Если бы он не обхватил другой рукой мою талию, я бы оказалась на асфальте. Мой мозг хотел сопротивляться ему на каждом повороте, но мое тело не могло не сдаться. «Предатель».

Грэм заговорил у моих губ, когда наконец оторвался от моего рта.

– Сопротивляйся сколько хочешь. Настанет день, когда ты будешь просить меня. Запомни мои слова.

Его высокомерие привело меня в чувство.

– Ты слишком занят собой.

– Я бы лучше занялся тобой.

– Свинья.

– И что это говорит о тебе? Ты уже потекла из-за свиньи.

Я попыталась оттолкнуть его руку, обхватившую мою талию, но он только сильнее вцепился в меня.

– Я не потекла.

Он изогнул бровь.

– Есть только один способ это проверить.

– Отвали, Морган.

Грэм сделал шаг назад и поднял обе руки в знак того, что сдается. В его глазах промелькнуло удивление.

Внутри «Зенкичи» оказалось темно и совсем не так, как я ожидала. Японка в традиционной одежде повела нас по длинному коридору, сделанному так, чтобы создавалось ощущение, будто вы на улице. Пол был вымощен камнями и аспидным сланцем, как будто мы шли по дорожке в азиатском саду. По бокам высился бамбук и горели фонарики. Мы прошли мимо арки, ведущей в большой зал, но старшая официантка продолжала идти вперед. В конце коридора она усадила нас в уединенной кабинке, отделенной роскошными плотными драпировками. Приняв у нас заказ на напитки, она указала на кнопку звонка, встроенную в стол, и сказала, что нас никто не побеспокоит, если мы сами не позовем официантку. После этого она ушла, плотно закрыв за собой драпировки. Казалось, в мире остались только мы двое, и не было никакого шумного роскошного ресторана.