–Некогда нам, – фельдшерица, говорит, – вызов.

В руку мне, направление сунула, рассказала куда идти и «Скорая» укатила, огнями сверкая

Добрел я до приемного отделения. А там перед дверью мамочка молодая с пацаненком сидит, вызова ждет. Я мычу, рукой на дверь кабинета показываю, потом на нее и на себя. Пытаюсь ей объяснить, что за ней, мол, буду. А она, как увидела меня поближе, вскочила со стула, пацаненка к себе прижимает, и чуть – ли не орет на весь коридор, – да что вы! Зачем после меня? Вперед проходите. Я, конечно, замычал, возражая, что мужик мол, как вперед дамы лезть. Но посмотрев на ее лицо, решил, что это не тот случай и открыл дверь. Слышу за спиной пацаненок, у мамаши своей молодой спрашивает, – А дядя мам, что? Ежика проглотил?

Сашка, самый несдержанный из личного состава палаты, с головой накрывшись одеялом, стал глухо всхлипывать от смеха.

3

Остальные хихикали внутренним смехом, радуясь тому, что в темноте, рассказчик не видит наши лица.

– А в приемном отделении, вы прикиньте, мужики, ни одной души, – возмущенно продолжает Витька, – вроде праздники, все должны быть на боевом посту, с дымящимся фитилем в зубах, а тут никого.

–А чего ты возмущаешься? Врачи, что не люди? Мы гуляем, а они? Ёшки – матрешки, – заступается за медперсонал Егорыч, – они чего без праздников должны жить?

На трезвую голову ждать, когда нас привезут? Я когда в ЖЭКе работал, так бывало, бригаду нашу дежурной на праздники оставляли. Так мы сразу на утро, после праздника, созваниваться договаривались. Авария, мол, на работу срочно. Соберемся, в бытовке сядем. На стол, то, что жены с собой положили, ну а на заначку, то, чем запивать будем. Сидим, благодать – ни тебе жены, в каждую стопку заглядывающей, ни тещи, укоризненно головой качающей. Детишек сопливых, за ноги хватающих, и продукты со стола умыкающих, и тех нет. Хорошая компания, это то, что нужно. Не зря древние говаривали, что в хорошей компании, да под хорошую закуску, до бесконечности употреблять можно.

Егорыч, на всю палату, оглушительно почмокал губами, от упоительных воспоминаний.

–Еще один, – возмутился Серега, молодой мужик, лежащий у самой двери, – дай человеку сказать.

–Повезло мне, медсестра мимо проходила, – вспоминал дальше Витька, – меня увидела, подошла и говорит, – вы подождите немножко, я сейчас вернусь. Сбегаю в одно местечко и сразу к вам. Я головой закивал, рукой помахал, чтоб по быстрее, я ведь и сам, тоже, еле терплю. Намаялся ждать. Не обманула, сестричка, минут через пять вернулась. Тоже пальчиками по моим «зеленым» щекам поводила, поохала.

–Где это так угораздило? – спрашивает, – за долги, что ли пытали?

Я в ответ только руками махаю, да звуки протестующие издаю, умираю, мол, а ты тут с расспросами. В общем, добился своего. Усадила она меня в инвалидную коляску и повезла.

На лифте на второй этаж поднялись. В конце коридора, она меня в кабинет вкатила. Я сначала подумал, что не туда попал. А как иначе? Посредине стол стоит, бутылками, да тарелками заставленный. За ним мужиков с десяток жуют, челюстями двигая.

Я сразу смекнул, что повезло мне немеряно. Что никуда меня больше не повезут, так как здесь за столом, весь дежурный врачебный персонал больницы собрался. Персонал этот, как увидел меня, сразу то, что жевал, проглотил. Они между собой переглянулись, и видимо, Гиппократа вспомнив, про присягу, даденную, из- за стола поднялись, и вокруг меня кружком встали.

Самый главный из них, как мне подумалось, высокий такой мужик, с бородкой клинышком, пальцем мне на скулу нажал, отчего мой рот, сам по себе отворился. Он пальцами его шире разжал, и заглядывать внутрь стал.