Сегодня на площади было много детей. Самые маленькие из них сидели на плечах у родителей, а те, которые постарше, вроде Адрианы, ходили по площади среди сверстников. У каждого ребенка над головой реял бумажный фонарик.

– Это часть праздника Мадонны, – объяснила Франческа, глядя на площадь. – Клянусь, что в этом городе больше праздников, чем людей… При этом я выросла в католической семье, и мои родители заставляли меня участвовать во всех этих празднествах. А ты как к религии относишься?

– Мои родители не были верующими. Моя мать верит в йогу и в работу.

– Ха! А твой отец?

– Возможно, что сейчас он и ходит в церковь, но все это влияние его второй жены. Даже если он и нашел Господа, то на отношение к его детям это никак не повлияло. Его и раньше особо не было, и сейчас он с нами не общается.

– Сочувствую.

Солнце исчезло за домами, и в воздухе начало пахнуть серой оттого, что внутри фонариков зажгли свечки.

– В общем, завтра очередной праздник – день рождения Мадонны. Снова надо идти в церковь.

Появилась Адриана в сопровождении какой-то девочки, которая поздоровалась с Франческой и что-то шепнула на ухо подруге, пока та наклоняла свой фонарик в нашу сторону. Франческа зажгла свечку в центре фонарика. Изображенное на фонарике солнце начало играть в свете свечи. По всей площади зажигались свечки внутри фонариков, и изображения на их бумажных боках становились более четкими. Я видела головы животных, звезды, а также несколько крупных точек, составляющих герб семьи Медичи. На фонарике подружки Адрианы был изображен улыбающийся Чеширский Кот. Толпа пришла в движение, фонари заколыхались, и Франческа взяла меня за руку. Следуя за двумя девочками, мы вышли на окруженную старинными зданиями площадь, наполненную светящимися и колыхающимися бумажными фонарями.

– Шествие идет вдоль реки, – объяснила Франческа.

Я услышала крики в толпе и увидела, что один из фонариков взорвался. Держащая фонарик маленькая девочка начала плакать, а обрывки бумаги упали на камни площади. Адриана и ее подруга начали оглядываться по сторонам. В их глазах я увидела возбужденное ожидание.

– А это еще зачем? – спросила я Франческу.

– Не переживай, – ответила она. – Все идет по плану. У некоторых мальчиков есть трубки, из которых они стреляют горохом. – Тут начал звонить ее телефон. – Подожди, – произнесла Франческа, посмотрела на номер звонящего, улыбнулась и только потом ответила: – Pronto? Sì… Да, я с Ханной. Ты ее знаешь… Sì, certo. На мосту Понте-алле-Грацие… Хорошо. Позже. – Она захлопнула «раскладушку» своего телефона. – Вот, смотри, один из этих мальчишек.

Впереди нас в толпе пробежал мальчик. Он поднес ко рту трубочку и нацелился на фонарик с изображением светящегося льва. Потом он подул в трубочку, и фонарик лопнул.

Франческа покачала головой.

– Именно так ведут себя все мужчины, согласна?

Мальчик нацелился в другой фонарик, но на этот раз промазал. Стемнело, и из окон окружающих домов высунулись люди и стали смотреть на шествие фонариков. Мы наконец дошли до реки. Сюда стекались люди из соседних улиц, и фонариков становилось все больше и больше. На быстрых водах Арно покачивались лодки, в которых сидели люди с фонариками. Большое скопление лодок я видела и у моста Понте-алле-Грацие.

– Питер! – крикнула Франческа, и я заметила молодого американца, облокотившегося на стену около моста. Она схватила его за руку и поцеловала в обе щеки.

– Ciao, Ханна, – сказал он, залившись румянцем. Адриана повернулась и посмотрела на нас. Ее лицо не выдавало ее чувств. Потом она взяла подругу под руку и продолжила молча идти. Питер бросил взгляд на Франческу.