– Ну, не всегда же можно так вот сразу всё бросить и сорваться с места. Бывают разные обстоятельства…

– Да, сначала это всего лишь обстоятельства, а потом они становятся рутиной, которая опутывает человека цепями, и он уже не освобождается из них до пенсии. А выйдя на пенсию, тоже не всегда удается предаться жизни исключительно в свое удовольствие.

– Тогда выпьем за то, чтобы рутина не затянула нас в свое болото! – засмеялась Дарья.

– В болото? – переспросил Алхимик, чокаясь с ней. – Занятное сравнение.

– Это у меня русское. – Дарья улыбнулась. – В Византии-то болот, наверное, почти нет, а в Сибири их очень много. Например, Васюганские болота на северо-востоке от Омска – вообще одни из самых больших в мире.

– Вот как? Интересно. Очень топкие?

– Летом почти непроходимы. Оттуда вытекает много рек, и еще там озер несколько сотен. Целые поля воды, только зимой можно перебраться. Зимой там нефть добывают, но в последние годы добычу сворачивать стали, потому что это плохо влияет на животный мир и растения, там много редких видов. Может, когда-нибудь додумаются, как проложить там мосты, и сделают национальный парк, но это так, мечты экологов пока. Я по телевизору видела фильм про эти болота, там правда очень красиво, хоть и топко.

Официант принес суп в небольших глиняных мисках и снял с них крышки. Запахло так аппетитно, что Дарья едва не облизнулась, выжимая в миску половинку лимона. Алхимик щедро сдобрил свой суп красным перцем и спросил:

– Вы скучаете по России?

– Нет, – призналась Дарья. – Я здесь быстро прижилась, обратно не тянет…

– Значит, у вас не сильно развита привязанность к местам. Это еще больше сглаживает дорогу к путешествиям.

– Ну, путешествия это все-таки ненадолго, это же не переселение с места на место.

– Тем не менее, бывают люди, которые настолько прикипают к тому или иному месту, что им трудно уехать даже ненадолго.

– Нет, это точно не про меня!

Рыбная чорба привела Дарью в восторг, она давно не ела такой вкуснятины и подумала: «Надо придти сюда с Василем как-нибудь».

– Кстати, – сказал Алхимик, – в августе я возвращаюсь в Антиохию и хочу открыть там собственную лабораторию. Мне понадобятся помощники, и я подумываю пригласить кого-нибудь из здешних знакомых. По крайней мере, на первые месяцы.

«Это что, намек? Он серьезно?!» Дарье сделалось немного не по себе. Не хватало еще, чтобы теперь вместо Контоглу ее стал обхаживать Ставрос! Да еще начав с таких странных предложений!

– Что ж, думаю, вы легко сможете найти помощников, – сказала она любезным тоном, чуть пожав плечами.

– А вы успели очень привязаться к Константинополю? – Алхимик не сводил с Дарьи глаз, и это нервировало.

– Я живу здесь уже пять лет, я замужем, и у меня двое маленьких детей. Константинополь мне очень нравится. В ближайшее время я не планирую уезжать отсюда. – У нее получилось ответить холодно. «Кажется, этого должно хватить, чтобы расставить точки над i!»

– Да, я слыхал, что русским женщинам свойственна почти маниакальная жертвенность.

– О чем вы? – Она недоуменно посмотрела на него, но тут же опустила глаза: его бездонный взгляд действовал на нее слишком сильно и совсем не так, как нужно.

– Жертвовать ради других собой, своими интересами, склонностями, чувствами. Губить свою жизнь ради того, чтобы другие жили припеваючи. Отказываться от того, что дает радость и счастье, чтобы не причинять неудобства другим.

– Я вовсе не гублю свою жизнь, с чего вы взяли? – резко проговорила она. – И никому не жертвую склонностями и чувствами. Я счастлива и довольна жизнью!

– Тогда зачем вы пришли работать в лабораторию? – спокойно поинтересовался Алхимик.