Особенно если у вас есть дети, вполне естественно подумать о Теодорихе как об известном вам ребенке. Краткая сверка с данными моих собственных сыновей дает мне информацию о том, что средний восьмилетний мальчик в Великобритании в начале тысячелетия имел рост около 128 см и вес около 28 кг. Большинство восьмилетних детей могут сосредоточиться короткое время, имея изобилие энергии и «встроенную» потребность в частом вводе (в небольших количествах) стимулов, еды и любви. Но Теодорих был принцем королевской крови, и, значит, ему посчастливилось (или нет) иметь воспитание, которое лучше, чем других, подготовило его к эмоциональной депривации и пребыванию на публике, чего требовала его новая жизнь в Константинополе.

Он был самым старшим ребенком мужского пола из всех детей, произведенных на свет тремя братьями, что, очевидно, и явилось причиной, по которой его отправили в Константинополь как гаранта договора. У Валамира, по-видимому, не было детей мужского пола (психолог-дилетант может задаться вопросом: не имеет ли к этому отношение тот факт, что он убил дедушку своей жены). Но даже если они у него и были, это не помешало бы Теодориху с самого начала получать воспитание потенциального вождя. На тот момент власть над паннонийскими готами все еще делили между собой Валамир и его братья. Тогда не существовало права первородства, и любой ребенок мужского пола мог быть потенциальным вождем. К тому же перечень служебных обязанностей последнего был таким специфическим, а обязанности – такими опасными, что нужны были альтернативы под рукой на тот случай, если наступит ранняя смерть избранника или его характер не подойдет для их выполнения. Вам не только пришлось бы сидеть на коне перед боевым строем в годину испытаний, но и внушать большому количеству альфа-самцов чувство уверенности, достаточное для того, чтобы они с энтузиазмом последовали за вами в гущу сражения. Это требует от человека не только физической силы и личной отваги, но и заразительной харизмы, которая идет от уверенности в себе, в сочетании с достаточными умственными способностями, чтобы принимать решения о том, вести (и как именно) или нет те или другие сражения.

Порядок наследования в таких обстоятельствах редко идет от отца к старшему сыну. Исследователи часто критиковали современных Меровингов за то, что у них не развилось право первородства, так как история наследования в этой династии – это череда повторяющихся распрей. Право первородства может быть только тогда, когда личные качества сына не имеют большого значения, то есть когда вождь не настолько яркая и харизматическая личность. Войска не захотят, чтобы в бой их вел или поэт, например, или – по крайней мере, не более чем однажды – глупец-мачо, который может быть крупным и харизматичным мужчиной, но будет бросать их в безнадежные сражения с ничтожными шансами. Самая лучшая известная мне аналогия с раннесредневековым наследованием приведена в «Крестном отце», в котором главные помощники и независимые руководители второго ранга вроде Тома Хагена, Люка Брази и Питера Клеменца тщательно оценивают качества разных сыновей Вито Корлеоне. Полагаю, что особенно тщательно следовало подумать о лучших и худших сторонах натуры самого старшего из трех сыновей:

«У Санни Корлеоне была сила, была храбрость. Он был щедр и великодушен. И все же в нем не было сдержанности его отца, а вместо нее – вспыльчивость и горячность, которые приводили его к ошибочным решениям. И хотя он оказывал огромную помощь своему отцу в его деле, много было таких людей, которые сомневались, что он станет его наследником»