– А чем тут суть? Это же обычная работа врача…

– Не совсем. Вы видели ужастик 1980-х «Реаниматор»?

– Да, припоминаю, – кивнул я. – Некий сумасшедший врач изобрел жидкость, оживляющий мертвеца. Жуткий фильм.

Блум усмехнулся:

– Этот фильм натолкнул нас на создание подобной жидкости…

Я прочувствовал, как холодок прокатился по моей спине:

– Э-э-э… Вы научились оживлять трупы?

– Не совсем. Мертвые клетки нельзя оживить в полном смысле. Они не регенирируются, поскольку разрушены связи и структуры. Но как любая материя они генерируют электричество. Незначительное, измеряемое в милливольтах. Броуновское движение…

– Я не физик и не биохимик, – замялся я. – Я не смогу прокомментировать эти слова…

– Я не стану вдаваться в научные детали – это неважно и к тому же это наша с профессором научная тайна. Скажу только, что мы заставляли мертвые клетки вырабатывать электричество. В итоге они заставляли активизировать мышцы, сокращаться, сжиматься, расслабляться. То есть труп мог двигаться. Конечно, мы не могли регинирировать внутренние органы. То есть не было крови, так как жидкость высохла. Не стучало сердце, не вырабатывали кислоты желудок и желчь печень и прочие. То есть труп оставался трупом. Но электрические сигналы клеток позволяли телу двигать конечностями…

– То есть ходить, махать руками? Делать как живые?

– Совершенно точно. Поскольку мертвые клетки не несут информации, то мозг мертв, он чист. Поэтому труп не может думать, говорить, осуществлять осмысленные движения. Препарат, названный «тиктоний», был первым нашим прорывным результатом. Мы экспериментировали в морге клинике, вечерами, в связи с этим никто из руководства и администрации не был в курсе дела…

– То есть, вы совершали это тайно?

Блум вначале замялся, нервно покачался на стуле, а потом смело посмотрел на меня:

– Конечно! Вы думаете, кто-то бы одобрил наши эксперименты с трупами? Профессор Гройсман как-то намекнул на это, но получил возмущение и негодование в ответ от Ученого и Попечительского совета клиники. Больше мы не заикались и делали всё тайно. Только я и профессор – больше никто!

– Так, так, интересно, – мне действительно было интересно.

– Наши трупы долго не «жили». То есть препарат действовал максимум три минуты. Не хватало энергии, чтобы запустить механизм клеток к генерации электричества. Мертвецы вставали, ходили и падали. Тогда мы решили использовать радиоактивные материалы.

– О боже!

– Да, да, и это тоже было тайно. Никто бы нам не дал радиоактивные материалы, это нужно обращаться в Комиссию по атомной энергии, а это довольно долгий и бюрократический процесс. Легче договорится с мафией. Мы нашли канал и получили изотопы дейтерия, который составил основу «тиктония-2». Благодаря этому, трупы уже могли «жить» больше получаса. Правда, происходил обратный процесс – излишек энергии приводил к самовозгоранию тела.

– То есть?

Блум вздохнул:

– Трупы горели как бумага. Так случился пожар, к счастью, мы успели его потушить и устранить последствия, иначе бы нам не избежать расследования. Но это навело нас на введение еще одного вещества – антифриза, который гасил излишек.

– Так, так…

– В тот вечер мы решили испытать «тиктоний-3» на трупе, который пять лет хранился в камере и использовался студентами по практическим занятиям по хирургии. Это был человек по имени Майкл Тоннис, столяр. Согласно записям, он торговал наркотой, поэтому был застрелен полицейскими во время рейда, поскольку оказал сопротивление. Родственники отказались от него, хоронить не стали, и труп передали клинике. Так пять лет он провалялся у нас в качестве стенда. Он был изрезан вдоль и поперек, отсутвовало множество внутренних органов. Но мышцы были целы и цел мозг. И тут произошло то, чего мы не ожидали.