***

Вновь сформированный легион Тирна включал одиннадцать когорт, каждая из которых представляла отдельно взятую народность. Идея с легионами, которые я набирал, смешивая три противостоящие друг другу группировки рабов, дала плоды. Я хотел искоренить инакомыслие и вернуть этих людей к единой цели, которую ставил перед восстанием Спартак. По итогу в войске исчезли распри. Интерес легиона стал выше интересов отдельных народно-племенных групп. Люди, стоявшие в строю друг с другом независимо от расовой принадлежности, понимали, что в бою их объединяет дисциплина и военная выучка. Чем выше сплоченность легиона, тем выше шанс солдата выжить. Мне удалось сплотить друг с другом гладиаторов из числа бывших марианских ветеранов, повстанцев, которые поддерживали идею Ганника о независимой борьбе за свободу, и повстанцев, считавших, что цель всегда оправдывает средства, а протянутая рука помощи римлянина-оппозиционера – не всегда рука врага. Теперь каждая из сторон понимала, что единственно верные решения в нашем лагере принимаю я. К восставшим вернулась вера в меня как полководца и вождя.

Красс шел быстро, но после событий в Кротоне мне казалось, что у восставших выросли крылья. Несколько раз мне даже приходилось сдерживать наш пыл. У Красса было три легиона солдат и две тысячи кавалеристов против одного моего легиона восставших. Я просил Тирна делать небольшие привалы, понимая, что, если сражение между моим легионом и римлянами произойдет сейчас, у нас не останется шанса. Галл делал все возможное, чтобы остаться незамеченным, и посылал вперед разведгруппы, которые помогали держать дистанцию. Дело оставалось за моими полководцами и за всадниками Рута, которые везли кодовые слова. Значение их знали лишь четыре человека во всем Древнем Риме. Вместе с Ганником, Икрием и Тарком мы обговорили их, прежде чем разделиться у Кротона. Я выбрал три хлесткие, запоминающиеся на слух пословицы, первая буква которых обозначала бы название города. В данном случае поговорка начиналась с буквы F, что обозначало Фурии – так раньше назывались Копии116. Пословица должна была оповестить моих военачальников, и прежде всего Ганника, что Красс с частью войска выбрал это направление как следующую точку своего пути.

Я понятия не имел, приняты ли подобные методы работы в римской армии, но знал, что пока римляне будут биться над разгадкой, они потеряют драгоценное время. Впрочем, заглядывать столь далеко вперед я не хотел и держал свой план в голове. Сейчас я отталкивался от обстоятельств и действовал «от врага», вероятность получения желаемого конечного результата зависела от множества факторов.

Размышляя, я вел под узду Фунтика, давая животному отдохнуть перед предстоящим рывком. Крат и Галант держались неподалеку. Легион шел свободно, безо всякого строя. Впереди работала лучшая группа разведчиков из тех, кого я обучил лично, на своем примере. Возглавлял ее Драмий, бывший римский легионер, незаконно порабощенный в гладиаторы за промарийские взгляды. Повода для беспокойства не было. Тылы надежно прикрыты, поэтому Тирн дал своим полевым бойцам возможность отдохнуть и насладиться свободой – тем, ради чего они взялись за оружие. Увы, многие из тех, кто шел в наших рядах, за те три года, что шла война, так и не успели почувствовать ее вкус. Я знал, насколько важно ощущение близости к цели и насколько притупляется хватка, когда цель становится зыбкой, неосязаемой. Поэтому среди восставших царило прекрасное настроение.

Вокруг тянулись просторные пастбища северной Бруттии, которым, казалось, не было конца и края из-за расстелившегося в этих землях тумана. Снег здесь почти растаял, и мои насквозь мокрые ноги хлюпали по щиколотку в воде. Тут и там мелькали редкие деревья, с востока в наши спины дул холодный морской ветер, будто подгоняя вперед. В такие моменты душа хотела петь, и несколько бойцов одной из манипул когорты галлов вдруг затянули песню. Четверо галлов пели на своем родном аквитанском языке