Как только Адам вошел в полутемное пространство, он сразу обратил внимание на стоявшего к нему спиной человека.

Это была большая фигура в черной шинели до самых пят. Человек стоял лицом к окну, заведя руки, укрытые в перчатки за спину.

От фигуры исходило чем-то мрачным, устрашающим. Широкая спина, с выправкой не хуже капитана Джонса не торопливо повернулась. Адам встретил взгляд черных как ночь глаз. И увидеть парень смог лишь их, ибо все лицо его было скрыто темной повязкой. Но Адаму было достаточно одних глаз, чтобы понять, что перед ним не простой генералишка или высокопоставленный чиновник. Стало понятно, почему этот человек принимал не где-то в кабинете офицеришки и от чего все дрожали от одного лишь упоминания о нем.

Тайпан источал силу, мощь. От одного вида становилось понятно, как опасен и страшен этот безликий человек. И вместе с тем, чувствуя опасность, не всегда знаешь, что ожидать.

– Сержант второй роты, Адам Лейб прибыл! – Громко и четко отрапортовал Адам.

Тайпан шагнул к письменному столу, внимательно оглядев парня.

– Тот самый сержант Лейб, – голос у командира был не менее внушающим. – Все в части только и говорят о тебе. Увы, не самое хорошее.

Адам стоял по стойке смирно. Но внутри он бушевал. Кто-то уже на него доложил. Ясно, что о нем никто кроме капитана Джонса, ничего хорошего не скажет.

– Некоторые считают, что тебе здесь не место. Знаешь почему? – Продолжил Тайпан.

– Из-за моего прошлого. – Четко ответил Адам. Наверно это была не самая лучшая затея Джонса выбрать его в число кандидатов. Теперь опозорит его и сам выставит посмешищем. Тайпан наверняка насквозь его видит, и давно понял, что тот никуда не годится.

– И что же такого в твоем прошлом?

– Я из бывших беженцев. Некоторые считают, что я не такой, как все.

– Ты бывал в патрулях? – Вновь вопрос. Создавалось ощущение, что Тайпану было все равно, какое было его прошлое. Беженец он или нет.

– Приходилось.

– Значит ли это и то, что ты встречал, других беженцев?

Адам встречал беженцев. И много раз. Близ юго-западной части распростерлась так называемая пустошь. Место, по сути, не принадлежащее никому. Выжженный участки земли, уничтоженные бомбежками и пожарами. Здесь уже много лет не произрастала ни одна травинка. Только сплошной пепел под ногами и выжженная земля. В этих частях часто проводились патрули. И здесь же, изредка, но встречались беженцы. В основном это были люди, лишившиеся рассудка. Либо старики да больные. Но встречались и вполне здоровые семьи с детьми. Они придерживались нейтралитета, отказываясь примкнуть к Федерации. Возможно, в свое время не встреть Адам Джонса, он был точно таким же скитальцем, как и они.

– Что ты думаешь о них?

– Это потерянные люди. Власть предложила им мир, хорошую жизнь. Но они, рискуя благополучием и счастьем своих детей, отказываются от нормальной жизни. Для них существование в голоде и холоде гораздо лучше, чем в тепле и сытости.

– Ты когда-нибудь, убивал беженцев?

Убивал ли Адам когда-нибудь беженцев? Патрули по территории пустоши и вокруг части не всегда были опасными. В основном это бесконечное топтания на месте, ходить уже по одним и тем же тропам. Следить за порядком, чтобы никто не приближался близко к границам Федерации. Но бывали такие моменты, когда встречались не вполне адекватные люди.

Адам один раз встретился с такой группкой. Это была небольшая семья. Там были женщины, дети, старики.

По правилам, беженцам могли предложить пройти с ними. А им иметь возможность примкнуть к Федерации. Кто-то соглашался, кто-то отказывался. А были такие, как эта семья, которая стала возмущаться, оскорблять солдат и вести себя агрессивно. Применение оружия, насилие, убийства не всегда приветствовалось. Да, первый закон Федерации гласил – нет войне. Но и армия существовала не только для того, чтобы следить за порядком, армия существовала и для того, чтобы, в случае агрессии ответить достойным отпором. Оружие применялось и в тот роковой вечер, Адаму пришлось применить его. Он сам не понял, как это произошло, но женщина набросилась на него с криками. У нее в руках был нож, а у Адама не было выбора, либо он, либо она. Он сделал выбор, и женщина была мертва.