– Господи, помилуй нас грешных! Свободу притесняют! Хочу спросить тех, кто говорит, что всем правит бог: откуда такая не справедливость?

– Бог не ведает зла, – снова невпопад сказал мандатор.

– Бог не ведает зла? – удивлённо-радостно воскликнул Зенон. – А кто тот, кто причиняет мне зло? Философ или монах пусть разъяснит мне!

– Клеветники и богохульники, когда же вы замолчите? – разразилась гневом кафизма.

Зенон поклонился закрытым дверям, но в его поклоне не было почтения, а, скорее, шутовство:

– Чтобы почтить твоё величество, молчу, хотя и против желания, трижды августейший, – в голосе его послышалась злоба. – Всё, всё знаю, но умолкаю. Спасайся, правосудие, тебе здесь нечего делать! Перейду в другую веру и стану иудеем! Видит Бог, лучше быть язычником-эллином, чем ортодоксальным венетом!

– Это зависть к нам! – кричали венеты.

– Было бы чему завидовать! – отвечали прасины. – Нищеброды, лентяи, кровососы! Будь прокляты зрители, что здесь останутся!

Прасины с руганью и великим шумом двинулись к выходу, покидая ипподром и тем самым нанося оскорбление своему василевсу.

3

В ложе василевса царила тишина и растерянность. Кроме василевса в ложе находились его жена Феодора, его советник по налогам и префект Востока Иоанн Каппадокиец, полководец Велизарий с женой Антониной, близкой подругой Феодоры и главный казначей Нарсес. И, естественно, слуги, служанки и сотня Иоанна Армянина – личная гвардия василевса.

Юстиниану сорок восемь лет, небольшого роста, склонный к полноте, имел римский профиль, то есть нос с горбинкой, что считалось красивым и благородным, с большими залысинами на лбу, в светлых волосах была мало заметна седина, усы скрывали шрам на верхней губе, полученный в молодости.

Слева от трона василевса расположилась его жена – красавица Феодора. Ей тридцать два года, небольшого роста,она обладает правильными греческими чертами лица, смуглой матовой кожей, матовыми чёрными волосами,строгим взглядом карих глаз. Занятия акробатикой в юности не прошли даром: под тонкой нежной кожей скрывались стальные мышцы, а в её мягких и плавных движениях угадывалась сила. На голове платок. Он подвязан так, чтобы в волосах была видна тонкая изящная золотая диадема. Поверх платка, как и положено замужней женщине, был одет мафорий – накидка из дорогого китайского шёлка – пурпурного цвета с золотой каймой и золотыми звёздами по полю. Мафорий спереди перекрещивался и завязывался сзади, а нижний край доставал почти до земли. На Феодоре четыре туники разного цвета и разной длины с длинными рукавами, одеты так, чтобы было видно, что их именно четыре.

Молодой главнокомандующий империи полководец Флавий Велизарий, стройный высокий блондин, длинноносый, голубоглазый, в нём чувствовалась кровь северных варваров, невзирая на чисто римское имя.

Его жена Антонина на два года старше, пухленькая, белолицая, русоволосая и кареглазая. Она одета почти так же, как и василиса, только на ней три туники и мафорий голубого цвета, цвета Богородицы, но с золотой каймой и звёздами. Всё чуть скромней и диадемы не было. Императрица не любила, что бы кто-то в чём-то был лучше её. Подруга подругой, но Феодора дама мстительная. Дочь наездника константинопольского ипподрома, Антонина была склонна к риску и всяческим авантюрам.

Иоанн Каппадокиец черноволосый, поросший волосами по телу, с тяжёлым взглядом тёмных глаз, производил впечатление человека не далёкого. Но это было не так. Ум у него был, как и у василевса – хитрый и изворотливый. Но не оратор. Он лучше писал, чем говорил.

Главный казначей Юстиниана пятидесяти четырёхлетний евнух Нарсес, худощавый армянин с грустными умными глазами, одет был более чем скромно. Ему ничего не надо было. Отроком, попав в рабство, был оскоплён. За эти годы он своим умом, сам того нехотя, достиг самых высших высот при дворе, которых только может достичь евнух.