Ева снова видела глазами. Она почувствовала, как её челюсть с хрустом восстанавливает свою целостность. Места, в которых была разорвана кожа сильно жгло, но мгновение спустя это прекратилось. Продолжалось это не дольше пяти минут. Потрогав своё лицо, Ева осознала, что приняла прежний облик. На смену растерянности пришла злоба на Оскара: ни один мужчина не может вот так с ней обращаться! Но она навсегда запомнила хищный огонь в его глазах. Ева видела глаза существа, в котором самой природой было заложено убийство людей и это пугало каждую её клетку на уровне рефлекса. Вот только она сама больше не человек…

Оскар развернулся, он явно торопился, поэтому бесцеремонно поманил ученицу за собой и продолжил наставления:

– Ты можешь взаимодействовать с чем угодно: все состоит из энергии. Но необходима тренировка. Истолковать, увиденное тобой, пытались многие поколения вампиров, но пока мы научились лишь применять это. То, как ты управлялась со своей и чужеродной энергией, мы называем Воздействием, как бы тривиально это ни звучало.

Ева отряхивала одежду от чешуек своей же запекшейся крови, но при этом крепко задумалась. Она задавала себе вопросы, пыталась понять свои чувства; ей было невдомек, почему она в состоянии принять происходящее. Почему она верит в происходящее, а если верит, то почему до сих пор не сошла с ума. Нечто говорило с ней из глубин сознания, нечто тихим шепотом объясняло ей, что теперь она воспринимает информацию иначе и способна понять гораздо больше, чем дано простому смертному. Ева хотела всё высказать Оскару. Ей казалось, что он мстит ей за смерть ректора Адрианы; она чувствовала скрытую агрессию его движениях, во взгляде и тоне голоса. Она не решилась с ним заговорить, а потом и вовсе осякла свои мысли, ведь Оскар может заглянуть в её голову.

Ева смогла отвлечься, когда почувствовала, что самый простой и привычный каждому человеку воздух стал для неё плотнее. Девушке казалось, что она может слепить из него что-нибудь, как из снега, хотя больше он походил на очень плотный пар. Для того, чтобы использовать окружающую её энергию, Ева напрягла нечто внутри своего сознания. Она решила, что это воля, ведь знакомым чувством было – заставить себя выйти на утреннюю пробежку по территории замка, в промозглую осеннюю погоду. Легко взмахнув руками, Ева очистила свою одежду, не прикасаясь к ней. Оскар сделал замечание, не оборачиваясь:

– Не трать силы впустую. Любое Воздействие отнимает твою жизнь. Буквально. Лучше действовать привычными методами: вместо мысленного общения, если в нём нет острой необходимости, используй речь, ходи на своих двоих и так далее. Ты будешь нуждаться в подпитке, а с этим всё не так просто. Люди, добытые с помощью наших методов, не способны дать много энергии, в отличие от тех, что родились естественным путем. Но вход в Лиону закрыт: люди не глупы – они давно знают о нашем существовании и недурно охраняют свои территории. А если нам вздумается напасть на Общину, то Федерация, как бы ни относилась она к «подземникам», объединится с ними.

– Куда отправляются те, кто прошел Вхождение? После ритуала я больше не видела их в замке. Сдаётся мне, они не отправляются в лучшую жизнь, как всем казалось.

– В лучшую жизнь… Возможно. Родник – временное пристанище для всех нас. За пределами школы, вне Сарсы, и даже за пределами самой Акрии, находится иной мир. Ты сама сможешь увидеть.

Мир вне планеты? Хмм…

Ева и Оскар спустились на первый этаж исследовательского центра. Он говорил ей сложные вещи, а она старалась их понять. И здесь были кабинеты с белыми халатами внутри. Окна здания, расположенные в холле коридора, выходили во двор замка; студенты радовались жизни, предаваясь кто нежностям, кто учебе, кто общению и занятиям спортом. Кучевые облака отбрасывали широкие тени, которые вылизывали зеленую лужайку двора. Внезапно та прежняя жизнь показалась Еве такой далёкой и иллюзорной; в ней всегда не хватало должной степени реализма. Сейчас она будто видела сон, который оказался гораздо более настоящим, чем обыденный мир. Ева подняла голову вверх, взглянула на облако и поняла, что может почувствовать его и даже управлять им. Это могло запросто вскружить голову. Молодежь на улице не видела той половины замка, в которой сейчас находилась Ева. Она не могла припомнить, чтобы сама хоть раз видела это крыло здания.