Учёба давалась нетрудно, но вот музыка – это было мне не под силу… Я ведь не унаследовала генов моей тёти – певицы и музыкантши.

А в программе училища считалось, что кроме общеобразовательных предметов, учитель начальной школы должен преподавать пение, физкультуру, труд. Нам за два года пытались вдолбить основы вокала, нотной грамоты и умения играть на каком-нибудь инструменте: фортепьяно, гармонь, мандолина, балалайка. Я выбрала самый лёгкий инструмент – мандолину. Правда, на балалайке научиться тренькать простейшие сопроводительные аккорды, как говорили, было ещё легче, но я как-то с этим инструментом не монтировалась. Итак, пришлось купить мандолину.

Да что мандолина! Это были ягодки, а вот цветочки появились в первую же субботу учебной недели – тогда учились полную неделю) на последнем уроке в лице преподавательницы пения. Лицо, явно относящееся к нам нелицеприятно, заявило, что будет проверять наши певческие способности. Учительница действительно произнесла это очень высокопарно, а оказалось, что нужно было каждому выйти к столу и пропеть гамму. «Ну-с, кто первый»? – почему-то грозно произнесла она, постукивая камертоном по краю стола.

Девчата смущенно хихикали, жались, перешептывались, но выяснять свои певческие способности никто не хотел. Преподавательница, видя такой негативный настрой, заявила, что будет отпускать с урока только после прослушивания. Все равно никто не решается. Вот незадача – последняя электричка вот-вот уйдет в Ростов, а мне надо домой. Па-а-а-думаешь, гамму пропеть! Я пойду!!! Честно говоря, я даже не знала, что это такое гамма, но подняла руку (опаздываю на поезд!) и уверенно вышла к доске. «Вот и правильно, вот и молодец! Ничего страшного. Ну, и-и-и раз! Ля-а-а!..», – стукнула камертоном и затянула учительница. А-а-а-! Вот оно что такое пропеть гамму… Ладно! Я старательно и, как мне казалось, совсем похоже тоже затянула за ней: «Ля-а-а-а!» В классе наступила тишина, а потом неуверенные приглушенные смешки. Что такое?! Я с энтузиазмом продолжаю свое соло: «Ля-а-а-а!» Вдруг учительница резко опустила камертон и возмущенно спросила: «Вы что, Иноземцева?! Нарочно?» Мои «милые» соученицы, не скрываясь, злорадно хохотали в голос. «Тихо!!! Нарочно?», – ещё раз переспросила училка. Я испуганно выпучила на неё глаза и пискнула: «Честное слово, нет!» Видимо, она поверила и более спокойно предложила: «Давайте еще попробуем». Я тупо закивала головой: «Ладно! Хорошо, хорошо! Попробуем!»

Это продолжалось несколько раз и напоминало экзекуцию, тем более, что класс уже веселился от души: ещё бы! хоть в чем-то «городская» прокололась. Наконец, преподавательница грустно вздохнула и отпустила меня восвояси. Пришлось ей принять очевидный факт: петь будущая учительница не умеет. Как остальные пролялякали, не знаю, но на электричку я не опоздала и даже не задумалась, что пение – это такой же предмет, как и другие, входящие в программу обучения, и мне таки придется учиться петь и получать за это соответствующие оценки.

Некоторые девушки в силу своих замечательных вокальных данных попали в хор и на уроках их даже не вызывали, просто у них была твердая пятерка. Потом «вокалистки» запоздало пожалели, что у них прорезался голос: хор выставлялся на сцену и вне её по всякому удобному случаю.

А вот мне первый семестр больше тройки не ставили, и оказалось, что это очень плачевно, т.к. с первых недель обучения стало ясно, что мне светит красный диплом и без всякого усилия со стороны преподавателей и, чего греха таить, моего. А вот пение?! Учительница была принципиальной, на мое успешное освоение специальных предметов не обращала внимания, со вздохом, но постоянно ставила мне «удочку» – удовлетворительно, но постепенно оттаивала, особенно после того, как мы перешли к изучению сольфеджио.